Когда он снова проходил мимо ее спальни, то обратил внимание на огромную кучу грязного белья, которая лежала на полу. Из нее торчали майка, симпатичный кружевной бюстгальтер и кружевные трусики.
Его окатило жаркой волной. Он резко повернулся и поторопился вниз, боясь быть застигнутым за столь щекотливым занятием, как разглядывание женского белья. О боже, как же он опустился.
Сейчас бы устроить вечернюю пробежку, чтобы выкинуть из головы непристойные мысли, но он пообещал посидеть с Чарли до ее возвращения.
Молли не задержалась. Пока она раскладывала продукты по местам, Дэвид изо всех сил старался не думать, что на ней надето под облегающими джинсами и тонким пуловером.
— Я поднимался наверх, — признался он, стараясь придерживаться выбранной тактики. — Нам следует в ближайшее время заняться твоей комнатой. Завтра утром я привезу от отца кое-какие инструменты, и начнем. А потом ты сможешь переехать туда.
Она повернулась, положив руки на бедра.
— Но это ведь ты переезжаешь туда! Мы это только что обсудили!
Он покачал головой.
— Нет. Я неплохо устроился в коттедже. Мне там нравится. И это твоя комната, и ты должна использовать ее, принимая во внимание, что совсем скоро у тебя выставка.
— Ты видел этот беспорядок?
— Твои рисунки? Не совсем.
— Хочешь посмотреть?
— Очень. Мы можем сделать это сейчас?
— Разумеется. А позже я приготовлю ужин.
Он последовал за ней наверх и встал в дверном проходе, в то время как она перебирала полотна, очевидно выискивая самые достойные, и выносила их на лестничную площадку, чтобы он мог получше разглядеть.
Дэвид с неподдельным интересом разглядывал картины, окончательно позабыв о ее нижнем белье. Все они произвели на него неизгладимое впечатление.
Мощные, яркие образы, великолепная текстура — сочетания фотографий и красок помогали создать коллажи почти третьего измерения, которые работали на один общий образ.
Ему показалось, что он смотрит сквозь временное пространство, затемненные образы смешивались, как будто каждый из них представал в одном месте, но в разное время, и он был очарован. На одном полотне была изображена старая дверь в полуразрушенной стене. На другом — деревья в лесу.
— Это потрясающе, — с восторгом отметил он. — Очень любопытно. Сколько они стоят?
Молли пожала плечами.
— Несколько сотен фунтов, да и то самые большие полотна.
— Но это же смешно. Они должны стоить гораздо больше. Тебе следует отнести их в лондонскую галерею.
Она рассмеялась.
— Мне бы хотелось. Здесь поблизости тоже есть несколько неплохих галерей.
— Ты слишком дешево продаешь свой талант, — неодобрительно сказал он.