Они выиграли. Джеймс мельком увидел IIоппи в пестрой толпе, но она тут же ускользнула, неуловимая, как ртуть. Микрофон снова ожил, и Джеймс понял, что надо делать. Он нашел викария.
— Извините, пожалуйста, мне нужно срочно найти Поппи. Могу я воспользоваться микрофоном?
— Да, конечно, — улыбнувшись ответил тот и передал ему микрофон. — Просто нажмите вот на эту кнопку.
Джеймс глубоко вздохнул, посмотрел на толпу и включил микрофон. Ладони были влажными от пота, сердце колотилось как сумасшедшее, похоже было, что он летит в пропасть. Он поднес микрофон ко рту.
— Поппи, это Джеймс, — сказал он ровным голосом, и все стоящие неподалеку обернулись к нему. — Я не знаю, где ты. Я не могу тебя найти, не могу поговорить с тобой. Ты все время занята. А я не очень терпеливый, я не могу ждать.
Он откашлялся и вновь поднес микрофон ко рту:
— Поппи, я люблю тебя.
И вдруг толпа расступилась, и он увидел ее, стоящую совсем близко возле стола с подарками. Она прикрыла рот рукой, глаза стали словно блюдца.
— Я очень люблю тебя и почту за честь, если ты согласишься стать моей женой и матерью моих детей.
Даже отсюда он увидел, как засветились ее глаза, а потом наполнились слезами.
— Могу я считать, что ты согласна? — спросил он мягко.
Поппи кивнула.
Притихшая было толпа завопила. А Джеймс, передав микрофон остолбеневшему викарию, в несколько шагов пересек разделявшую их с Поппи лужайку, обнял ее и звучно поцеловал.
Поппи не могла в это поверить.
— Ну надо же додуматься — сделать предложение по микрофону, — проворчала она со смехом.
— Это был единственный способ заставить тебя выслушать, что я хочу сказать, — сказал он и снова сжал ее в объятиях. — Ох, Поппи, если бы ты знала, как я тебя люблю! Только когда я представил, что могу тебя потерять, я понял, как много ты значишь для меня, для нас.
— Я думаю, вам двоим нужно немного пройтись, — сказала Одри, оттесняя посторонних. — Идите, идите! А вы, ребята, за мной! Я дам вам мороженое.
И вот, наконец, они остались одни.
— Есть кое-что, что ты должен знать, — сказала она.
— Звучит угрожающе.
Она криво улыбнулась.
— Это будет зависеть от твоего отношения. — Она глубоко вздохнула. — Я... У нас... будет ребенок.
Джеймс резко остановился.
— Что?
— А может, даже два. Маме кажется, что живот великоват.
Взяв ее за плечи, он заглянул ей в глаза.
— Великоват? Двое? Когда?
Она загадочно улыбнулась.
— К Рождеству.
Медленно и осторожно он положил руку на ее слегка округлившийся живот.
— Ох, Поппи! — сказал он потрясенно. Потом притянул ее к себе и нежно обнял. — Ох, Поппи! — повторил он, уткнувшись лицом ей в волосы. Так они и стояли, обнявшись, не говоря ни слова. Когда он отпустил ее, глаза у него были влажными. — Ты уж прости, но, хорошо это или плохо, я теперь останусь в твоей жизни навсегда.