Ровно в семь часов в дверь постучали, и перед ней возник Джесси, прилагавший все усилия, чтобы казаться бодрым. Она молча взяла его за руку, провела в холл сунула в руки большую кружку.
— Благодарю тебя, женщина, — выговорил он после основательного глотка. — Это уже вторая чашка за утро. Если повезет, то смогу прийти в себя до того, как мы доберемся до парома.
— Подождите здесь, я только возьму сумку и проверю заднюю дверь. — Ренни покачала головой и улыбнулась. — Потом я доведу вас до машины. Не хочется, чтобы человек в таком состоянии бесцельно слонялся во окрестностям.
Когда она вернулась в холл, ей показалось, что Джесси бормочет нечто весьма нелестное о язвительных с раннего утра особах. Через минуту они сидели в его машине, а еще через пять мчались по шоссе на север к побережью, в сторону города Анакортеса.
Спустя час они прибыли в порт, и Джесси купил билеты. Они поднялись на борт, и Джесси первым делом отправился в буфет за долгожданной третьей чашкой.
Ренни ждала, пока кофе окажет свое благотворное воздействие, и только когда судно отошло от причала, онасочла возможным начать разговор.
— И часто вы путешествуете по морю? — Нет, я уже много лет сюда не приезжал. Давным-давно, еще в колледже, если мне нужно было уехать на денек из города, я покупал билет на паром, брал с coбой учебники и катался по заливу туда-сюда. Между прочим, самый дешевый способ развлечения.
Студент, в одиночестве катающийся на пароме, как-тоне сочетался с образом преуспевающего молодого адвоката, сидящего рядом. Всякий раз, когда Ренни начинала думать, что уже разгадала его, Джесси открывался ей с другой, неожиданной стороны, и она еше больше запутывалась.
— Я тоже помню студенческие времена, — сказала она.
— Неужели ваша история еще страшнее? — Изучающий взгляд его карих глаз всколыхнул в Ренни старые воспоминания.
— Мы с Робином поженились в первый год моей учебы. Однажды нам пришлось четыре дня подряд есть холодную кашу с молоком, а когда уже не было сил видеть тарелку с этой дрянью, мы поехали в город и сдали в донорском пункте кровь, чтобы получить деньги на еду.
— Неужели вы не могли придумать ничего лучшего? — насмешливо поинтересовался Джесси.
— По-моему, вам тоже все прекрасно известно.
— Да уж, временами я тоже сидел на каше и макаронах с сыром, — кивнул он. — Хотя самым неважным был период, когда мне пришлось подрабатывать натурщиком на факультете искусств.
— И вы стояли там без… ну, я хочу сказать, перед всей аудиторией?
— Да.
Они вышли из буфета на свежий воздух. Временами сквозь тучи пробивалось солнце. Джесси надел защитные очки, поэтому она не видела его глаз. На щеках у него появились ямочки, и Ренни подумала, что, видимо, ему слишком тяжело вспоминать.