Флоре хотелось плакать. Неужели они могут быть счастливы только в моменты физической близости?
— Что с тобой? — насторожился Лайм, но она только покачала головой.
— Просто люби меня, — вырвалось у нее. — Пожалуйста, люби и ни о чем не спрашивай!
Лайм раздвинул ей бедра и уже готов был войти в нее, как вдруг она, вскрикнув, уперлась руками в его грудь:
— Ой, погоди!
Он недоуменно поднял голову, нехотя оторвавшись от ее соска.
— Что?!
— Милый, мы не должны… О нет… — Это было настоящей пыткой — хотеть его и заставлять себя бороться с непреодолимым желанием. — Лайм, сейчас нельзя! Я так спешила, что забыла таблетки. Ты можешь что-нибудь придумать?
Лайм тихо выругался.
— Да откуда у меня…
И он вошел в нее.
— Боже! — выдохнула она.
— Да, я этого хочу, — прошептал он. — А ты? Пусть у нас будет ребенок, дорогая, плод нашей с тобой любви!
Ее глаза в изумлении расширились, а тело, против воли, рванулось навстречу его движениям.
— Любимый…
— Ты хочешь ребенка от меня? Хочешь?
Флора ощутила невиданное по силе возбуждение, всем телом открываясь навстречу мужу. Это ощущение женственности, подчинения мужчине было невероятно сладким и пугающим. Если бы Лайм сейчас попросил ее умереть, она бы подчинилась беспрекословно.
Они взмыли на вершины невероятно быстро, и она, задыхаясь, вскрикнула от восторга. Тела их слились в одновременном опустошительном усилии…
— О-о! — простонал он минуту спустя, восстанавливая дыхание.
Флора все еще не была в состоянии говорить. Они отдыхали в объятиях друг друга и слушали постепенно успокаивающееся биение своих сердец.
Должно быть, она задремала, так как, открыв глаза, обнаружила, что ее голова покоится на широкой груди мужа. Флора ласково провела ладонью по его плоскому животу, и он вздрогнул от удовольствия.
— Ты хоть понимаешь, что мы наделали? — сонно спросила она, постепенно начиная осмысливать произошедшее.
— Да, надеюсь, мы претворим в жизнь мою замечательную идею, — лениво отозвался Лайм, целуя ее в висок. Он ласково погладил ее черные длинные волосы.
Флоре вдруг стало холодно.
— Слушай, я же серьезно! Что, если я и вправду забеременею?
— Это будет просто прекрасно.
Флора резко села.
— Тебе что, все равно?
— Ну что ты! — В глазах Лайма промелькнуло какое-то новое выражение и исчезло, прежде чем она смогла осознать, что это было. — Ты уже чувствуешь что-нибудь? — Он опустил ресницы.
Флора вымученно улыбнулась.
— Ты смеешься? Ради Бога, дорогой, сейчас же перестань спать!
Лайм открыл глаза.
— Почему? Спать после этого так естественно…
Он зевнул и потянулся, словно сытый тигр.