— Сюда, — кивнул он в сторону левого ответвления коридора. — Наша спальня там.
Они миновала еще с десяток-другой семейных портретов и снова свернули налево. Прямо лабиринт какой-то! Но вот Герберт остановился у массивной дубовой двери.
Дыхание у молодой женщины перехватило, пульс участился. Герберт резко толкнул дверь рукой — и его собственное сердце глухо забилось в груди. Он недоверчиво тряхнул головой, отгоняя наваждение. Что за чушь! Он пригласил сюда Бетани только потому, что секретарша не пробуждала в нем ни искры интереса. Так откуда же это предчувствие чего-то волнующего?
— Вот наша комната, — бесстрастно объявил он.
— Вижу, — кивнула Бетани, чувствуя себя девственницей накануне брачной ночи.
Она переступила порог — и восхищенно ахнула. Таких спален фермерская дочка отродясь не видела. На мгновение она позабыла и о грядущей ночи, и о предстоящем неприятном объяснении — настолько потрясла ее красота и роскошь комнаты.
В центре возвышалась массивная кровать с пологом на четырех резных столбиках. Изумрудно-зеленый бархат, расшитый золотом, ниспадал мягкими складками, эффектно драпируя черное дерево. А стены от пола до потолка были затянуты гобеленами с изображением пухлых красавиц в полупрозрачных хитонах, играющих на лютнях либо собирающих виноград.
— Неужто это твоя детская комната? — изумилась молодая женщина.
— Да ты шутишь, — рассмеялся Герберт, закрывая дверь. — В это крыло нас с братом вообще не пускали. Это так называемая изумрудная спальня.
— Здорово! — улыбнулась Бетани. — Комната названа в честь кровати! Как раз то, что мне нужно!
Грандиозное, застеленное бледно-зеленым атласным покрывалом ложе таило в себе скрытую угрозу. Бетани отошла к окну и вгляделась в ночь. В темноте глаза ее с трудом различали гротескные очертания деревьев да серебряные блики на воде во рву. Пытаясь успокоиться, она мысленно досчитала до десяти и вновь обернулась к своему спутнику.
— Знаешь, Герберт, это в мои планы не входило. Почему ты не стал возражать, когда твой брат объявил о том, что поселит нас вместе?
— И что бы я ему сказал? — язвительно осведомился он. — Что нас это не устроит? Что мы условились хранить целомудрие до свадьбы?
— Почему бы нет? — вызывающе ответила Бетани.
— Потому что Эван мне бы не поверил, — просто сказал Герберт.
— Правда? — Глаза Бетани сверкнули. — Выходит, ты со всеми своими знакомыми женского пола непременно спишь?
— Не будь наивной. — Герберт коротко улыбнулся, уловив в голосе собеседницы явное неодобрение. — Если угодно, я не со многими встречаюсь, — тихо добавил он, видя, что Бетани вспыхнула от гнева.