— А что конкретно ты имеешь в виду? — насторожилась она.
— Я семь лет работаю в этой... редакции, — Саймон опустил вполне восстановимый эпитет, — и ни разу за семь лет мне этого не удалось.
— Чего? выдохнула Дженнифер.
— Он сказал, что вы не все обсудили. Что нужно продолжить интервью.
Дженнифер постаралась не показать виду, что она слышит это впервые в жизни.
— Он попросил тебя быть завтра в семь тридцать вечера в «Ле серк».
— В «Ле серк»? — уточнила Дженнифер.
— Это французский ресторан. В самом сердце Манхэттена. Очень дорогой, — вздохнул Саймон.
Последнее заявление едва не убило Дженнифер. Ей совершенно не верилось. Все происходящее казалось сном, даже не претендующим на близость к реальности.
— И диктофон у него заберу, — сказала она, чтобы сказать хоть что-нибудь.
— Не надо. Я тебе новый куплю, — пообещал Саймон.
Дженнифер развернулась и пошла прочь, но даже спина ее излучала торжество победительницы.
Плохо только, что сама она себя победительницей не чувствовала. Она, пожалуй, затруднилась бы ответить на вопрос, а чувствует ли она себя вообще. События чередовались с ошеломительной скоростью. Неожиданное задание — великолепно прошедшая встреча — потеря диктофона — а теперь еще это! Ну зачем? Зачем?
Этот вопрос волновал Дженнифер больше всего. Даже если Эдвард нашел ее диктофон, то самая большая любезность, которой можно было бы от него ожидать, — это чтобы он выслал его ей по почте.
Она дошла до своего стола и немного посидела там, старательно перетаскивая значки на рабочем столе компьютера из одного угла в другой. В ушах шумело. Хотелось пить и спать. Дженнифер решила, что чашка кофе или банка колы и умывание холодной водой — единственное, что спасет ее от медленной, мучительной смерти.
В дамской комнате она столкнулась с двумя особами из отдела новостей. По недоверчивым взглядам, которыми они ее смерили, Дженнифер догадалась, что они уже в курсе. Саймон что, ведет прямую трансляцию по какому-то тайному радио? Или передает сообщения на расстояние силой мысли?
Особы не разговаривали даже друг с другом и были, казалось, полностью поглощены подкрашиванием ресниц и губ. Боже, почему они знают обо мне такие подробности, а я даже не представляю, как их зовут! — возмутилась Дженнифер.
Холодная вода немного освежила. Дженнифер вытерла лицо бумажным полотенцем и, не глядя на девиц, вышла. За дверью она отчетливо расслышала фырканье.
У лифта ее нагнала Виктория. Глаза у нее были немножко злые, но улыбалась она широко.
— Эй, Дженни! Ты не на обед?
Дженнифер подумала: какой такой обед в четыре часа дня?