— Ди! Ты так нужна мне...
Она не поняла сказанного по-французски, но угадала в этом дрогнувшем голосе чувство мучительной вины, раскаяние и нежность. И это чуть не разбило ее сердце. Ведь это она в порыве самозащиты заставила его страдать... А он и впрямь поверил, что надоел ей. Она слишком любила его и не могла допустить, чтобы его гордость, которая была неотъемлемой частью его харизматической личности, пострадала так сильно.
Это была первая разумная и позитивная мысль, которая посетила ее с того момента, как он продиктовал ей свои жесткие условия.
Потребность ободрить, утешить его, подарить ему любовь, которую она больше не в силах прятать, заставила ее дрожащими от волнения пальцами проникнуть под его рубашку, чтобы коснуться его тела.
Притрагиваясь к теплой коже мужчины кончиками пальцев, Диана почувствовала, как приподнялась его грудь, услышала его быстрый вздох. Она расстегнула его рубашку, а потом наклонилась и тронула языком его твердый сосок, а затем и другой. Ее руки ласково исследовали его широкие плечи, грудь...
Но когда ее ладони легли на его живот, а пальцы обхватили пуговицу на поясе брюк, его тело напряглось, и он выдохнул сквозь зубы:
— Ты вовсе не должна делать это. Я не хочу тебя вынуждать...
Его руки железной хваткой обхватили ее запястья, но она чувствовала неистовую дрожь его тела, в то время, как он пытался обрести контроль над собой.
Голосом, полным истомы, Диана произнесла:
— Но я сама хочу этого...
Затем она нежно коснулась губами его живота над пуговицей, и ее длинные волосы легли на его тело легким облаком. Его руки, держащие ее запястья, разжались, и он отдался волнам удовольствия, ослабившим его обычно железную волю.
Ни одна женщина прежде не обладала такой властью над ним. Это была его последняя мысль перед тем, как весь мир рассыпался на мельчайшие осколки. Все на свете могло провалиться в тартарары. Его занимало одно ощущение: сладостно мучительное прикосновение нежных пальцев к его животу, когда она расстегнула, наконец, пуговицы, выпуская его горящую плоть на теплый ночной воздух, во власть ее глаз, рук и губ.
Нежная чувственность ее движений заставила его задрожать. Его спина выгнулась, а дыхание стало неровным и прерывистым. От изысканного удовольствия, которое она доставляла ему, он чуть не потерял сознание. Застонав, он сжал руками ее склоненную голову и отодвинул ее от себя, а затем повернул податливое тело так, чтобы Диана оказалась под ним.
Поль опять обрел самоконтроль и понял, что она лгала ему. И она осмеливалась утверждать, что их занятия любовью надоели ей! Да она была так же заведена, как и он. Поль издал гортанный рык и завладел ее нежным ртом, горя страстью, радуясь тому, что ее желание было под стать его желанию, а еще тому, как охотно ее тело в вечном эротическом ритме двигалось под его телом.