В карауле обычно было шесть человек дежурных — пятеро младших инспекторов и старший над ними, инспектор. Огнестрельное оружие — пистолет ПМ — лишь у последнего. Да еще четверо караульных на вышках — вот они вооружались автоматами Калашникова.
В семь утра — за час до подъема осужденных — нынешний караул должен был смениться по графику. В шесть тридцать двое дежурных прапоров отправились проверить территорию промзоны. Трое других остались в караулке. Старший проверил проход между КПП и караульным помещением, затем связался по рации с охраной на контрольном пункте и с каждым из охранников на вышках. Все было путем. Он вернулся в караулку.
Спустя десять минут — было без четверти семь, когда старший по наряду вышел во двор, он заметил возвращающихся сотрудников. Внезапно позади них показались фигуры двоих контролеров — дежурных по жилой зоне.
И что-то было в них не так… Это наметанный взгляд инспектора просек сразу.
Ну да, они шли от здания администрации. Но не это настораживало — их мог вызвать старший кум. В руках у них было оружие — автоматы. А это прямое нарушение режима дежурства. Тем более команды не было — рация все время была в исправном состоянии, он бы услышал приказ.
Старший по наряду уже хотел было грозно окликнуть провинившихся, когда те вскинули оружие и открыли огонь по его сотрудникам. Прапорщики из караула задергались под очередями и кулями повалились на землю. Старший на мгновение застыл, не веря в происходящее, затем сработала реакция — он бросился плашмя, залег за бордюром. Трясущимися руками расстегнул кобуру, выхватил пистолет. Газончик перед ним вспорола автоматная очередь. Еп твою мать! — инспектор чуть не обоссался. А ведь как раз хотел отлить перед этим, да вот не успел…
Лежа на спине, он слышал, как бухают тяжелые подошвы ботинок контролеров-убийц по асфальту. Перекатился на спину, выставил руку с пушкой, прицелился. Бах — первый выстрел всегда требует усилий, следующие идут легко — бах-бах! Все три — мимо. А те двое даже не залегли. Дали в его сторону длинную очередь.
Ох, блядь! — одна из пуль ужалила ногу. Ну и боль! Он глянул на ногу — темное пятно расползалось на левой брючине. Кажись, икра прострелена. Но кость вроде не задета.
Так, теперь надо жопу свою спасать. В караулке можно продержаться, подмогу вызвать. А тут в два счета подстрелят — эти двое то ли рехнулись, то ли сговорились с зэками — побег тем устроить. Он выстрелил наугад и пополз. Так быстро он никогда еще в жизни не ползал — ни в учебке, ни во время службы во внутренних войсках, когда был командиром взвода и со своими бойцами тренировался наравне, выкладывался по полной.