— Некому, — зло отвечал Поволоцкий короткими рублеными фразами. — Зимников ранен, тяжело. Жив, но без сознания. Ты следующий по званию — принимай батальон. И мы отступаем, приказ армии.
— Отступаем, — повторил Таланов, дико озираясь, взгляд спотыкался о пеньки деревьев и трупы. Трупов было много.
— Больше старших офицеров в батальоне нет, — сообщил Поволоцкий. — Я бы поздравил со вступлением в новую должность, но не тот момент.
* * *
— Хрен вам, господин майор, — отрезал Шварцман. — Сказано, конечно, не куртуазно, но точно отражает суть проблемы. У меня нет ни одного солдата для вашего департамента.
Антон Шварцман был выходцем из России, сделавшим, однако, очень неплохую военную карьеру в Объединенной Германии. Благодаря его заслугам западная группировка Ландвера все еще сохраняла боеспособность и продолжала больно кусать наступающего противника. В обстановке общего хаоса, при отсутствии какого-то единого штаба он стихийно стал авторитетом и координатором всей обороны на германо-французской границе. Оказавшись перед необходимостью очень быстро найти группу подготовленных бойцов, Басалаев не стал терять времени и сразу начал пробиваться на прием к генералу. Используя подписанные самим императором бумаги, он быстро добился личной встречи, но на этом успехи пока закончились.
— Господин генерал, — с бесконечным терпением повторил Басалаев. — Я прошу не дивизию и не полк. Мне нужен батальон, не больше. И замечу, у меня есть все бумаги, чтобы требовать всевозможного содействия, подписанные Его Величеством.
— Да хоть самим господом богом, — немедленно откликнулся генерал. — Ваш император мне не указ. Фронт трещит по швам, резервов нет, кругом криздец и пизис. Поэтому я ничего вам не дам. Если контрразведке нужны люди — пусть ищет в другом месте. Свои должны быть.
Борис Михайлович Басалаев любил риск и кризисы. Как сказал однажды один из его сокурсников — у Бориса были очень сильно смещены координаты понятий «опасность» и «угроза». Ситуацию, которую обычный, рядовой человек воспринимал как катастрофу, Басалаев оценивал как вызов и повод одержать очередную победу над собой, оппонентами и обстоятельствами. К этому крайне своеобразному мировосприятию прилагались недюжинный ум, аналитические способности и абсолютная адаптивность. Борис был человеком-хамелеоном, приспосабливаясь к любому окружению, он мгновенно становился своим и среди преступных низов, и в аристократическом собрании. В силу такого редкостного сочетания достоинств, он быстро поднялся по служебной лестнице в полиции. Одно время подозревался, хотя и бездоказательно, в мздоимстве и использовании положения в корыстных целях, что едва не перечеркнуло его будущее. На счастье Басалаева, его заметил Лимасов, пренебрег слухами, приблизил и дал возможность проявить себя в лучшем виде. Брал ли Басалаев в полиции «на лапу» для общественности так и осталось тайной, но в контрразведке служба Бориса была безупречной.