Ворона выпрыгнула из коробки на пол и стала ходить взад и вперёд. В комнату вошла Инесса Арнольдовна с пылесосом в руке.
— Пернатое существо, мне убираться надо. — сказала она и поставила пылесос на пол. Отключила бра и подключила пылесос.
— Давай обратно в коробку!
Птица не шелохнулась. Она с любопытством смотрела на женщину в домашнем жёлтом халате, поставившую руки в боки. Мама Такары подошла к ней, взяла на руки положила в коробку. Отошла к пылесосу. Как только Инесса Арнольдовна отошла, ворона выпрыгнула из коробки и стала прыгать каркая.
— Ох… злющая птица! Сама напросилась! — мама Такары включила пылесос. Элеонора Арнольдовна думала, что птица испугается звука пылесоса, как любое другое животное. Кот, которого тогда приютила Такара, от страха залез аж на штору, но ворона просто с интересом посмотрела на эту машину и взлетала на спинку кровати.
"Не понимаю я этих птиц…" — покачала головой мама Такары и принялась за уборку.
"М… дам… уж… экстрим". — Подумала Нионара и стала чистить перья.
* * *
16:37 этого дня…
Такара и Стася решили прогуляться по парку вокруг университета.
— Да уж… с девяти сплошной лекционный день ещё искусство танца припаяли! — канючила Стася.
— Но это же интересно! — ответила Такара и сорвала кленовый листок. Стала вертеть его в руке.
— Да… но… отсрочка гибели человечества до завтра!
— Что? — настороженно посмотрела на неё Такара.
— Экзамен завтра. А ты что подумала? Что я монстр уничтожающий вселенную!? — Увидев несчастное лицо Такары, Стася рассмеялась. Но, видя, что подруга не смеётся, спросила:
— Что-то случилось, Такара?
— Да… нет… просто устала…
Девушки шли по тропинке на холме, внизу была вода. Они дошли до каменного недостроенного сооружения и сели на один из разбросанных блоков.
— Знаешь, Такара, я решила не убиваться по Эдуарду Владимировичу. Конечно, мои чувства к нему не угасли, но…. Шансов нет… А ты что по этому думаешь?
— Думаю, так будет лучше. Он… он не достоин тебя.
— Пф… — прыснула Стася и тихо добавила:
— Это я его не достойна.
— Знаешь, глупо убиваться по человеку, который никогда, ну никогда не ответит тебе взаимностью.
— Да уж… в чём-то ты права… а ты сама… ну… Такара?
— Что? — Такара сидела понуро и вертела в руках лист клёна.
— Ты когда-нибудь любила?
— Я… нет. И не хочу. От любви всегда одни неприятности.
— Понятно… ну у тебя и философия!
— Знаешь, Стася, кому-то дано любить, а кто-то волочит свою жизнь без этого чувства.
— Понятно. Что-то настроение у тебя хромает.
Они посидели молча. Такара слушала, как порывы ветра завывают где-то, где-то высоко. Как покачивается трава от этих порывов. Как витает ветер… серебряный ветер…