— Не надо, ты же сам можешь замерзнуть! — она осторожно отстранилась, глядя ему в глаза.
В них были смятение и тоска, осторожность и благодарность, и что-то еще, для чего он не смог подобрать слов — лишь смешанное желание ее обнять и уйти прочь. Он понял, о чем подумала Беля, и ему это было неприятно. Стел накинул плащ на себя и покопался в мешке. Наконец-то он извлек оттуда загадочный сосуд. Он вновь взглянул на Белянку лукаво и слегка задорно:
— Хочешь?
— Что это?
— Думаю, это тебя согреет и немного поднимет настроение! — он подмигнул, извлекая вслед за сосудом глиняные кружки.
Девушка доверчиво обхватила свою кружку двумя руками. Вопреки ее ожиданиям оттуда полилась не привычная багровая жидкость, которую звали у них в деревне "вино" и пили по праздникам или во время обрядов, напротив, эта жидкость была прозрачна, она даже казалась серебристой в сумеречном свете луны, невидимой за облаками и напоминала осколки снежинок, срывавшихся с неба все более уверено.
— Что это? — спросила Белянка.
— Белое вино, из лучших виноградников. Его еще мой отец привез с Гор. Вот и вожу с собой, как раз для таких моментов — когда холодно, печально и одиноко, — Стел чуть улыбнулся.
Белка осторожно понюхала содержимое кружки и сделала робкий глоток — серебристая жидкость тепло разлилась, обволакивая все ее существо, приятный, терпкий аромат напомнил о летнем солнце и нежных цветах. Она улыбнулась.
— Нравится?
— Очень, — она еще раз принюхалась к вину. — Очень тепло стало.
Стел подбросил несколько веток в костер:
— Значит, будем греться. Что нам еще остается? Мы же с тобой одиночки, как призраки Ветра, — он слегка коснулся своей кружкой ее и сделал большой, вкусный глоток, наполненный солнцем.
— Нам Дождь пел о них, но я уже плохо помню. Расскажешь? — девушка вновь смотрела в костер.
— Они были живыми. Когда-то. Но потом получилось так, что они стали никому не нужны. Кто-то потерял любимых, кто-то никогда и не был влюблен. Они одиночки. И не понятно, живы они или нет. Все, ради чего они жили — ушло, или никогда и не существовало. Никто о них не помнит, никто не зажигает свет в их память. Так и блуждают они вечно в порывах ветра, сами не зная, зачем…
— Они самоубийцы? — спросила Белка, подспудно подумав, что ей не нравится такое сравнение.
— Нет, тогда бы они были заключены в Предрассветном Часе. Они полуживые, они просто потеряли или не нашли смысл жизни, — Стел смотрел в огонь.
Белка поняла, о чем он и прикоснулась теплой рукой к его руке:
— С ней все хорошо! Правда! Она ушла! Ей это больше не грозит!