– Пойдем, – кивнул он мне, когда Эля в сопровождении женщины покорно ушла в свою комнату, чтобы получить нелишнюю в таких случаях скорую психологическую помощь. И, предупреждая мои возражения, добавил: – После переоденешься.
Так же покорно, как Эля, я поплелась за бизнесменом в его кабинет, гадая про себя, как именно он отреагирует на инцидент. С одной стороны, благодаря счастливому случаю и моим стараниям, все окончилось вполне благополучно, а с другой – ведь «чуть было не случилось». При желании телохранителя всегда можно обвинить в непрофессионализме. Допустил! Не просчитал! Подверг опасности…
Войдя в кабинет, Владимир Андреевич тщательно закрыл за собой дверь и широким шагом подошел к встроенному в стену сейфу. Но созерцать содержимое несгораемого ящика мне не позволила широкая спина шефа, почти полностью его загородившая.
– Вот, – на стол шлепнулась небрежно брошенная пачка пятисотенных купюр. – Это твоя премия. А это…
Следом за пачкой из сейфа была извлечена бутылка коньяка «Хенесси», две серебряные рюмки и пакет с домашними черными сухарями.
– Это вместо молока. За вредность, – пояснил Челноков, щедро плеснув в рюмки благоухающий на весь кабинет напиток. – Спасибо тебе, девочка. Только не фыркай! Девчонка ты и все тут. Почему не стреляла?
– Патрон заклинило. Наверное, что-то с бойком…
– Возьми, – на столе появился маленький короткоствольный пистолет. Явно не газовый. – Завтра сфотографируешься, послезавтра получишь разрешение на ношение огнестрельного оружия.
Ха! С таким синим личиком и фотографироваться? Да меня на снимке мама родная не узнает! К тому же в этом совершенно нет необходимости.
– У меня есть разрешение, – пробормотала я.
– Отлично. Старая добрая «беретта» еще никогда никому не мешала. Но ты и без оружия справилась: лихо их отделала. Одна четверых. Ты не Ника – ты настоящая Никита. Кто тебя учил?
– Да многие…
– Многие такому не учат. Такому может научить только один. Один на тысячу учителей. Так кто он? Может, я его знаю?
– Вряд ли.
– И все-таки… Слушай, Ника, почему ты не хочешь его назвать? От тебя ведь не убудет.
– Сергей Хван, – назвала я имя моего последнего тренера, стараясь не отводить глаз.
– Не знаю такого, – покачал головой Челноков.
– Я же говорила…
– Ладно, будем, – бизнесмен поднял рюмку, и я вынуждена была последовать его примеру, горько оплакивая свой здоровый образ жизни. За первой рюмкой последовали еще четыре, в перерывах между которыми шеф подробно расспрашивал, как было дело. Потом, быстро поднявшись, подошел ко мне, крепко обнял и поцеловал в губы. Но поцелуй этот был совсем не сексуальным. Скорее он походил на те, которыми незабвенный Леонид Ильич Брежнев награждал своих министров, вручая очередной орден. Ни грана эротики. Это была просто высшая форма проявления благодарности, на которую оказался способен Челноков. Я это поняла и, в общем-то, ничего не имела против. А вот кто-то другой не понял и, издав странный горловой звук, видимо, отшатнулся от замочной скважины, так как из-за двери донесся грохот опрокинутого стула. Челноков выпустил меня из объятий и, открыл дверь в приемную. Разумеется, уже пустую.