— Я здесь! — наконец откликнулся Адам.
Идя на его голос, Люси взобралась на небольшой пригорок и увидела, что Адам ползает на коленях в снегу рядом с колодцем, наполовину прикрытым листом фанеры. Он снял перчатки, и его руки покраснели от холода. В одной из них Адам держал шланг, а другой вливал в него колодезную воду, пытаясь создать вакуум, необходимый для запуска системы. Но пока все его усилия были тщетными.
— В чем дело? — спросила Люси.
Адам показал на свою мокрую ногу:
— Я поскользнулся, снимая фанеру.
— Ох, мой милый!
— Не могу запустить эту дурацкую штуковину! — Он еще выше приподнял конец шланга.
— Ты, наверное, замерз, — сказала Люси, забирая шланг и кувшин. — Давай теперь я попробую, а ты иди домой. Если я справлюсь, то скоро догоню тебя.
Девушка прочитала написанные от руки указания, лежавшие на камне поблизости, и налила воду в сифон. Как только она зажурчала в шланге, Люси опустила его конец в колодец, надеясь, что вода потечет к дому.
Адам не успел прошагать и двадцати футов, когда Люси удалось разобраться с системой и привести ее в действие.
— Видимо, ты наполнил ее водой, и поэтому она быстро заработала, — небрежно сказала Люси, будто он открыл для нее банку с вареньем.
Спускаясь с холма, они не обмолвились ни единым словом, лишь снег громко скрипел под ногами.
В доме Адам снял мокрые джинсы и кальсоны и повесил их сушиться на печную трубу. Его тощие ноги покрылись гусиной кожей. Он был похож на ощипанного цыпленка, а пенис безвольно повис у правого бедра. Адам, пытаясь согреться, встал поближе к огню, а вернее, к оранжевым тлеющим уголькам.
— Боюсь, у нас больше не осталось дров, — сообщила Люси, просматривая записи Вулфов о процессе растопки, и зачитала вслух: — «Поленница на заднем дворе. Воспользуйтесь колуном, чтобы наколоть дрова».
Адам натянул сухие трусы и джинсы, а затем нашел колун. Уже несколько недель его спина нещадно болела, и он не испытывал особого энтузиазма. Он попытался закрыть за собой дверь, что было непросто с тяжелыми инструментами в руках.
Люси открыла кран, и ледяная вода брызнула в таз. Девушка наполнила большой чайник и водрузила его на печь. Вернувшись к рукомойнику, она выглянула в окно и увидела Адама. Тот притащил несколько больших чурок и выставил их в ряд. Ее приятно волновала мысль, что любимый будет колоть дрова. Она уже предвкушала восхитительный звук раскалывающегося дерева.
Но тут Люси пришло в голову, что Адаму никогда раньше не приходилось заниматься ничем подобным. В конце концов, он вырос в Нью-Йорке и его родители были научными работниками. Разве они стали бы учить сына такому? Адам поднял колун и с размаху ударил. Затем еще и еще. Чурка даже не думала раскалываться. Адам опасливо покосился через плечо на дом.