— Раздеваюсь, само собой. Мы можем принять душ вместе.
Глаза у нее округлились от страха.
— Душ вместе! — Она сглотнула. — Конечно, нет! Это… это…
Она собиралась сказать «неприлично», но он опередил ее.
— Это практично. Мы можем потереть друг другу спину. — Он медленно приблизился к ней, нежно положил руки ей на плечи и заглянул в ее глаза. — Я уверен, что тебе это понравится.
Их губы были рядом. Ноги Катрионы подкосились. Голосом, который больше походил на писк, она пролепетала:
— Душ… слишком мал для нас двоих. Это и дураку понятно.
— Это будет даже интимнее, — сказал он хриплым голосом, в котором звучало предвкушение удовольствия. Теперь его пальцы медленно расстегивали ее блузку, затем он протянул руки ей за спину и ловко расстегнул лифчик. Она едва успела вдохнуть, как он впился губами в ее губы, и она почувствовала, как его теплая рука ласкает ей грудь. Тело задрожало от его нежных и возбуждающих прикосновений, и она прижалась к нему.
— Вот так-то лучше, — пробормотал Райан, отрывая свои губы от ее губ и глядя на нее своими дымчато-серыми глазами. Он начал ласкать ее сосок, который набух от первого же прикосновения, и его губы изогнулись в понимающей улыбке. — Язык может солгать, Катриона, но тело — никогда. Оно жаждет любви, правда? Есть только один способ утолить наше страстное влечение друг к другу.
Она смотрела на него с отчаянием, в тишине раздавался только стук ее сердца. Где-то глубоко-глубоко, в темноте и хаосе ее сознания холодный голос разума предупреждал ее, что если она сдастся без борьбы, то больше никогда не сможет снова взглянуть на себя в зеркало без презрения к себе. Стоило ли это нескольких минут удовольствия? Она ни на шаг не приблизилась к ответу на этот вопрос за последний час и уже не могла противиться искушению.
— На этот раз ты потеряла дар речи? — спросил он хриплым шепотом. — Ты даже не можешь заставить себя отрицать правду. — Ее юбка приземлилась у ног, едва он расстегнул молнию, а бешеные удары сердца отдавались в ушах, когда он начал покрывать поцелуями ее шею.
Руки Катрионы, до сих пор беспомощно висевшие вдоль тела, предприняли слабую попытку оттолкнуть его, но вдруг зажили своей собственной жизнью и обхватили его за талию. Она ощущала теплоту и силу под тонкой хлопковой рубашкой, и ее пальцы заскользили по мускулистой спине.
От предчувствия, что она вот-вот сдастся, из его горла вырвался рокот удовольствия, и он нежно стянул с ее бедер трусики, так что ей осталось только переступить через них. Предостерегающий голос в ее голове затих, ему на смену пришло радостное ощущение безудержного желания. Он был лжецом, обманщиком и бабником, и еще Бог знает кем, но ей было наплевать. Ее сердце отчаянно колотилось, и кровь стучала в ушах. Она не могла оттолкнуть его.