Потом они шли с озера всей компанией, все так же смеясь и обмениваясь шутками. И Лешка шел рядом с Аней.
– Придешь вечером? – спросил он, когда они подходили к ее дому.
И Аня как можно небрежней кивнула:
– Ну да, кажется, у меня на вечер как раз не было планов.
Лешка рассмеялся. И Аня, поняв, что сморозила глупость, засмеялась вслед за ним.
Вечером она в своем любимом наряде появилась там, где уже собралась компания. Гремела музыка.
– Привет всем! – Аня улыбнулась.
– И тебе привет, – отозвались в ответ.
Рыжий отсутствовал, что весьма обрадовало девушку. Он почему-то был ей неприятен. Почему – она и сама не могла сказать.
«Главное – делать все непринужденно», – напомнила себе Аня и, отыскав глазами бывшую подругу, тут же подошла к ней и присела рядом на поваленное бревно.
– Слушай, а почему ты любишь черное? – поинтересовалась Танька, лениво закуривая сигарету.
То, что подруга курит, стало для Ани откровением. Она даже позавидовала, наблюдая, как тонкие пальцы элегантно держат сигарету, как Танька по-взрослому пускает дым, щуря сквозь него таинственные зеленые глаза.
– Мне нравится так одеваться, – ответила Аня и негромко, но многозначительно добавила: – К тому же это свойственно таким, как я.
– Каким это?
– Тем, кто занимается магией, – пояснила Аня, отряхивая юбку от воображаемых пылинок, а сама между тем украдкой внимательно следила за реакцией подруги.
– А ты занимаешься магией? Это как ведьма? – не унималась Танька.
Аня вспомнила ужасную старуху и быстро замотала головой:
– Нет, не совсем.
– А то, знаешь, есть здесь одна ведьма. Ее бабой Фаей зовут. Злющая, как черт. Если что не по ней – сразу какое-нибудь страшное проклятие нашлет. Ее все в деревне боятся, хотя и уважают – говорят, и лечить может, человек два года парализованный лежал, а она его за неделю на ноги подняла.
– А, вы о ведьме? – вмешалась Света, пристраиваясь на бревне рядом с Таней и стреляя у нее сигаретку. – Лечит-то она хорошо, но это у нее не главное. Моя бабушка рассказывала, что поссорилась баба Фая еще в старые времена с одним мужиком. Он то ли председателем колхоза был, то ли бригадиром, сейчас уж не помню. Он все хвастался, что ни в какие волшебные штучки не верит, а она его так прокляла, что он месяц тяжело болел, мучился страшно, уже думали все, хоронить придется, да он из последних сил пополз к ней прощения просить.
– И что, простила? – с любопытством спросила Аня.
– Простила, раз приполз. Но, говорят, он потом на нее три года работал, вкусности всякие из города возил, тогда их не так просто, как сейчас, достать можно было, – с неохотой ответила девушка.