Сталин поморщился от этого шума и стал подниматься, чтобы пойти и выключить оставленный работающим радиоприемник. В этот момент из динамика донеслось:
– Добрый вечер, Иосиф Виссарионович.
* * *
– Да, Павел Ефимович, удивил ты меня. – Юрий Александрович усмехнулся, закуривая. – Выйти на прямой контакт с Самим – это круто! О чем хоть выговорили? Записи бесед почему-то отсутствуют.
– Я их специально стер. – Коган достал из кармана зимней летной куртки пачку «Лаки страйк» и тоже закурил. Невысокий, сухонький, он в этой куртке, кожаной кепке и с развевавшимся на легком ветерке длинным концом белоснежного шарфа выглядел этаким пришельцем из тридцатых годов прошлого, двадцатого, века. Впечатление несколько портили темно-синие, заметно расклешенные брюки и остроносые сапоги на небольшом каблуке. Впрочем, на фоне относительно высокого и тоже щегольски одетого, но по современной моде, Викентьева полковник смотрелся очень импозантно. Куратор, на следующее утро после прилета со старой базы, с директором проекта прогуливались по парку перед зданием НИИ, где теперь обосновался «Зверь». Весеннее солнце уже ощутимо грело лица и немного слепило глаза. Желтые прошлогодние листья высовывались яркими пятнами из подтаявшего снега с обеих сторон от расчищенной асфальтовой дорожки. Перебазирование коллектива и немногочисленного оборудования было полностью завершено.
– Я их специально стер, – повторил Коган, выпустив струю серого дымка после глубокой затяжки, – и ты, Юра, пожалуйста, не свети эту информацию. Если там. – полковник махнул головой вверх, к белым весенним облакам, – узнают о прямых контактах со Сталиным того мира, то непременно влезут со своими советами, А в результате получится, как с сексом на Красной площади. Советами задолбают.
Оба улыбнулись бородатому анекдоту.
– А Иосиф Виссарионович… – Куратор сделал очередную затяжку и продолжил: – Ты знаешь, с ним, оказывается, очень интересно беседовать. Умный, знающий и, как мне показалось, где-то в глубине души довольно несчастный и одинокий человек.
– Даже так? – удивился Викентьев.
– Именно! – подтвердил Коган. – Он прекрасно понимает, оказывается, что послал и еще пошлет миллионы людей на смерть. Но все ради благой цели. Конечно, он стал невероятным циником. Да и на верхушке такой пирамиды власти без этого просто нельзя, невозможно.
– А цель-то какая? – тут же спросил директор.
– Ты будешь смеяться – Великая Россия! – Полковник посмотрел в широко раскрытые глаза директора и добавил: – Даже не так, Великая Российская Империя!
Они несколько минут помолчали, сосредоточенно попыхивая сигаретами, потом Юрий, наконец-то опомнившийся, сказал: