Качая головой, Фин засмеялась, надеясь, что ее неискренность не будет заметна.
— Я никогда не ездила верхом, и уж тем более у меня не было своей лошади. И с лассо я не умею управляться.
— Ты никогда не ездила верхом? — потрясенно переспросил Тревис.
Радуясь тому, как легко ей удалось сменить тему, Фин опять покачала головой.
— Никогда. Разве что качалась на игрушечной лошадке, когда была маленькой. Но это не считается.
Тревис многообещающе улыбнулся. Новая жаркая волна охватила Фин, и все ее тело будто зазвенело.
— Когда ты в следующий раз приедешь в «Серебряную Луну», я, наверное, должен буду научить тебя не только водить машину.
Фин с трудом сглотнула, пытаясь не думать и о многих других вещах, которым он мог бы научить ее. Почему-то ни одна из этих вещей не была связана ни с лошадьми, ни с машинами…
Стук в дверь избавил Фин от необходимости придумать такой ответ, какой не выдал бы ее сокровенных мыслей.
— Думаю, доставили наш обед, — объявила она.
— Почему бы тебе не накрыть на стол, пока я буду расплачиваться с посыльным? — спросил Тревис.
Он до сих пор не мог сообразить, как получилось, что он принял приглашение Фин поужинать у нее дома. Когда он был рядом с Фин, ему казалось, будто в обществе этой красавицы сексуальность разлита в воздухе. Тревису было достаточно лишь вспомнить о том, как той ночью Фин отвечала на его ласки, и он уже не мог думать ни о чем другом.
Но каким бы сильным ни было притяжение между ними, каким бы прекрасным ни был секс, Тревис понимал, что совместного будущего у них не могло быть. Фин Эллиотт была не только биологической матерью Джесси, но и женщиной, отдававшей все свои силы работе. Кроме того, она была женщиной городской. Ее жизнь, наполненная блеском и очарованием, совсем не была похожа на ту простую сельскую жизнь, которую он вел на просторах «Серебряной Луны». Она посещала торжества, и модные ночные клубы манили ее. Он же ездил на аукционы скота или отдыхал в местном баре, наслаждаясь холодным дешевым пивом.
Заплатив посыльному, Тревис глубоко вздохнул. Самое хорошее, что он мог бы сделать для спокойствия своего духа, — удалиться от искушения, каким для него была Фин Эллиотт. Он отнесет еду в столовую, придумает оправдание и возвратится в свою гостиницу. А там примет душ, самый холодный за всю свою жизнь.
Или закажет в номер ведро льда.
Но несколько секунд спустя одной теплой улыбки Фин оказалось достаточно, чтобы он забыл все свои решения и сел за стол напротив нее. Фин уже вытаскивала из пакета белые картонные коробки с красными китайскими иероглифами. Их оказалось шесть. А еще в пакете были контейнеры из пенопласта и маленькие свертки, упакованные в вощеную бумагу.