В целом же мне представляется, что если человеку милы малые вещи, то это не потому, что сам он больше и умнее их, а потому что, соприкоснувшись с ними, он сам становится маленьким. Человек, играющий с котенком, не осознает, что сам он огромен, как гора, скорее наоборот, он чувствует, будто и сам стал доверчивым, игривым котенком. Человек, наклоняющийся над нежным цветком, сам внутренне уменьшается до предела, чтобы стать к нему ближе. Когда мы порой бежим от шумного света, нам приятно ощутить себя маленьким; потому мы и обращаемся к малым вещам. Мы отдыхаем душой на малых вещах; мы забавляемся мелочами. Океан не может служить развлечением — аквариум же вполне. Мы защищаемся от жизни, умаляя ее вес посредством малых вещей; существование становится для нас более сносным в те минуты, когда оно проходит в занятии чем-то малым. Жизнь теряет свой трагизм и обременительность. Освобождающая красота малых вещей заключается в том, что они, в сущности, непреодолимо комичны.