Ирен не могла поверить своим ушам, и она знала, что остальные девушки ошеломлены не меньше. Маленькая Лиззи — новенькая — задала вопрос, который был на уме у всех:
— Простите, мэм, вы говорите о том, что нас отправят в другой бордель?
— Нет, я говорю о том, что вас отправят в респектабельную школу-пансион, — твердо сказала Вдова. — Вы будете носить форму, спать в чистых постелях и ходить на занятия. А когда вы будете готовы, то выйдете в большой мир, и у вас будет некоторое количество собственных денег, чтобы вы могли чувствовать себя в безопасности. Вы все получите специальности и сможете работать машинистками, телеграфистками, швеями или модистками. Возможно, некоторые из вас пожелают использовать свои деньги для того, чтобы открыть собственное дело. Суть в том, что те из вас, кто пожелает воспользоваться тем, что я предлагаю, в будущем получат возможность выбора.
Ирен опустила глаза и посмотрела на недоеденную яичницу. Другие девушки сделали то же самое. Может, Вдова и увлечена своим делом, и совершенно искренна в своем желании их спасти, но леди из высшего общества не всегда так умны, как можно было бы ожидать.
Лиззи снова храбро подала голос:
— Прошу прощения, мадам, но мы не можем жить в настоящем пансионе.
— Почему же? — спросила Вдова. — У кого-то из вас есть семьи, в которые вы хотели бы вернуться? Или порядочные родственники, которые готовы о вас позаботиться?
Девушки сглотнули и переглянулись. Лиззи кашлянула.
— Нет, мэм. Меня продал в публичный дом на Эйвери-стрит мой папа. Он не захочет, чтобы я вернулась.
— А мои родители умерли от чахотки в прошлом году, — сказала Салли. — Меня отправили в работный дом. Оттуда меня забрала управительница борделя на Эйвери-стрит. Она сказала, что я буду работать горничной. Но оказалось по-другому.
Ирен не стала рассказывать свою историю, которая не сильно отличалась от этой.
— Я так и думала, — сказала Вдова. — Что ж, уверяю вас, теперь у вас будут все возможности заняться другой работой.
— Но, мэм, — снова заговорила Лиззи, — мы же шлюхи. Шлюхи не могут учиться в приличной школе для девочек.
— Уверяю вас, в этой школе они учиться могут, — сказала Вдова. — Академия принадлежит мне.
Салли кашлянула, прочищая горло.
— И какой от этого будет толк? Мэм, вы что, не понимаете? Даже если мы выучимся печатать на машинке или шить красивые шляпки, нас никто не возьмет на работу, потому что мы бывшие шлюхи.
— Доверьтесь мне, — сказала Вдова. — Можно считать, что вы исчезнете навсегда. К тому времени, когда вы закончите академию, вы станете респектабельными молодыми женщинами безупречного происхождения. У вас будут новые имена, вы станете другими людьми, никто никогда не узнает, что вы когда-то работали в публичном доме.