— Он был бы счастлив со мной, если бы ты оставила его в покое! — выкрикнула она. — Я могла бы дать ему все, что ты не смогла — любовь, дом, детей! Он любил бы меня! Если бы ты не вернулась, он полюбил бы меня!
— У тебя было три года, пока Бак был один, три долгих года, чтобы дать ему все это. — Тихо вздохнув, Карли протянула руку, чтобы успокоить ее. — Это не моя вина, Трина. Ты не можешь обвинять меня. — Та отвернулась от ее прикосновения и разразилась рыданиями.
— Я ненавижу тебя! — всхлипывала она. — Хочу, чтобы ты наконец умерла!
Потрясенная и крайне утомленная, Карли смотрела, как та убегает, не по ступенькам в дом, а вдоль каменной стены в лес. Когда звук ее шагов замолк, Карли забралась в автомобиль и поехала вниз, с холма. Бак был прав. Трина тосковала и чувствовала себя неудовлетворенной, была полна желаний, которые никогда не исполнятся, мечтами, разбившимися годы тому назад. Все это было правдой и даже более того. Но она была не опасна.
Бак вошел в квартиру Карли, на мгновение остановившись в дверях.
Маленькая прихожая вела в гостиную. По левую руку был платяной шкаф, по правую — маленькая кухня. Закрыв за собой дверь, Бак поставил чемодан и открыл дверь шкафа. Там висело теплое пальто, плащ, две кофты и дождевик. Полка наверху была заполнена зонтами и разными мелочами, в углу стоял пылесос.
Кухня была такой же маленькой и ничем не примечательной. В шкафах стояли горшки и кастрюли, много консервов, четыре тарелки, набор дорогих рюмок, с полдюжины разномастных стаканов и штук десять пластиковых стаканчиков из соседней пиццерии. На полках холодильника не было ничего, кроме бутылки содовой, пачки маргарина и ополовиненной бутылочки кетчупа. Полки на дверце содержали обычный набор — майонез, горчица, приправы и целый ряд солений и маринадов. Укроп для гамбургеров, маринованные икра, овощи и лук, даже горшочек с маринованным перцем. Бак слегка улыбнулся. Как же он, не употребляющий маринады со времен первой попытки тридцать лет тому назад, умудрился влюбиться в знатока маринадов?
Оставив кухню, он прошел в гостиную. Обстановка — софа, кресло, стол, сервировочный столик — была элегантной. Может быть, элегантней, чем это позволяли заработки секретарши. Конечно, Лора взяла с собой из Новера тысячу долларов, немало стоила и ее машина.
Или все это было взято напрокат? А возможно, Карли просто очень экономна?
В углу комнаты, отведенном для приема пищи, стоял маленький столик из стекла и гранита, и два кресла. Карли рассказывала, что ее соседка Хилари забирает ее почту. Должно быть, у нее был ключ от квартиры, потому что на столике лежала куча писем и газет. Бак просмотрел их, но не нашел никакой личной переписки — пресса, несколько счетов, устарелые рекламные проспекты.