Мерфи почувствовал, как в нем поднимается волна желания. Черт возьми, природа брала свое. Испытывая к себе ненависть и презрение, он резко встал, рывком поднял Мак на ноги и взвалил на плечо. Ухватившись за перила, чтобы не упасть, зашагал обратно к дому.
Мак покоилась у него на плече. Она понимала: он одержал верх. И ничего с этим не поделаешь.
Сидя в отблесках догорающих углей, оба тяжело дышали, сердито глядя друг на друга. Мерфи откинулся на спинку кушетки, расслабился. Ей не откажешь в мужестве… Она отчаянная. И у нее прямой, открытый взгляд. Ему нравились ее глаза.
Прошла минута. Две.
— Свечи есть?
— На кухне, — прошипела она, потирая ушибленную ногу. Он схватил ее за блузку и приблизил к ней свое лицо.
— Только пошевелись, и я из тебя дух вышибу.
Ему вдруг подумалось: а что, если ее сейчас поцеловать? Что он почувствует? Страсть? Он мысленно выругался. У него нет на это времени, Маккензи не собиралась убегать. Пока. Она продрогла, перепачкалась в грязи и была вся в синяках. Когда огонек зажигалки поджег фитили двух свечей на буфете, она подняла взгляд. И тут заметила, что его лоб в крови.
Он поднял руку и вытер кровь, которая едва не залила ему глаза.
— Бери мою машину и убирайся. — К удивлению Маккензи, в ее голосе прозвучал приказ.
Не обращая на нее внимания, он подошел к раковине и сдернул с дверцы духовки полотенце. Прижал ткань к ране и, нахмурившись, взглянул на Мак:
— Еще рано.
Если ей суждено погибнуть — наплевать! Маккензи прошла на кухню и протянула ему свои связанные руки.
— Развяжи меня, — приказала она, сама удивляясь своей безрассудной отваге.
Он лишь насмешливо улыбнулся.
— Развяжи немедленно! — потребовала она. — Посмотри, что у меня с руками.
Он смотрел ей прямо в глаза. Томас Джастис Мерфи не привык, чтобы с ним разговаривали в таком тоне.
— Ты снова попытаешься бежать.
— Снова и снова. Ты меня убьешь, и дело с концом, но сейчас развяжи. Мне больно.
Он опустил взгляд на ее грязные распухшие руки и снова нахмурился. А ведь он не мерзавец. Томас Джастис Мерфи — порядочный человек. Он прикасался к телу женщины только для того, чтобы успокаивать, возбуждать, наслаждаться. Его охватило необъяснимое желание подойти к ней, осторожно развязать узлы, поднести к губам ее израненные руки… Он медленно потянулся к карману. Вытащил нож и щелчком выбросил лезвие.
Нож у него в руке. Она с ног до головы покрыта грязью. По лицу тянутся полосы — это дождь проложил дорожки.
Маккензи зажмурилась. Сейчас он перережет ей глотку, и все будет кончено. Снова открыв глаза, она поняла, что должна защищаться. Широко расставив ноги, она приготовилась дать отпор убийце. Он медленно приближался.