Опять вспышка… Мишель спускается в сад и видит Даниеля в беседке. Он пьет из стакана виски со льдом. На брате нет лица. Мишель пытается расспросить его, в чем дело. Но он только злится, а потом закрывает глаза ладонями и тихонько всхлипывает. Даниель плачет! Где это видано?! Что так сильно его расстроило? Чуть позже он признается, что Хелен подала на развод и улетела в Нью-Йорк. Ей, видите ли, надоело частое отсутствие мужа, его вечная занятость на работе. А кто, спрашивается, выделял ей огромную сумму денег, чтобы она могла не работать и наслаждаться жизнью, проводя большую часть времени в салонах и бутиках?
Да, Мишель ясно вспомнила красавицу Хелен. Ее длинные огненно-рыжие волосы, голубые глаза. Понятно, почему Даниель не смог устоять. — Не переживай, — решила подбодрить брата Мишель, — таких, как Хелен, уйма. И даже гораздо лучше. Любая женщина, поверь, рада будет с тобой познакомиться. Ты видел, как глазела на тебя эта хорошенькая медсестра? У нее аж рот открылся!
Даниель слегка улыбнулся и забарабанил пальцами по рулю, ожидая, когда загорится зеленый свет на светофоре.
— Мне не нужна «каждая», Мишель! — Он резко тронул машину с места, что заставило девушку вцепиться за край сиденья. — Теперь я полностью погрузился в работу! Она, знаешь ли, отвлекает!
Мишель усмехнулась и покачала головой.
— Ты что, решил жениться на своей работе?
— Да! Уж поверь, она не способна на предательство! — горько усмехнулся Даниель и свернул направо.
Чуть больше пятнадцати минут в салоне автомобиля царила тишина. Даниель ясно дал знать сестре, что больше не желает говорить о сбежавшей жене. Мишель решила взглянуть на родной город и прильнула к стеклу.
— Знаешь, — нарушила она молчание, — самое первое, что я вспомнила, когда очнулась, — это как я расшибла лоб, спрыгнув с качелей.
Даниель рассмеялся, вспомнив тот день.
— А ты не помнишь, как шантажировала меня тогда?
— Я? Шантажировала? — Мишель удивленно взглянула на брата. — Ты нагло врешь, пользуясь моей амнезией!
Даниель снова посмеялся.
— Целую неделю я кормил тебя шоколадными конфетами, чтобы ты не выдала меня Софии!
«София»? Даниель назвал мать просто по имени?! — Мишель несколько секунд не могла понять, в чем тут дело. Но тут же вспомнила, что Даниель ее сводный брат. Ну конечно! Ведь Даниелю чуть больше тридцати, а Софии нет еще и сорока пяти!
— Я был твоим пажом! А ты — негодной притворщицей! Симулянтка! — продолжал Даниель, искоса поглядывая на улыбающуюся сестру. — Когда я говорил тебе, что больше не принесу конфет, ты падала навзничь и начинала стонать, хватаясь за голову. Мне ничего не оставалось делать, как идти на кухню и воровать конфеты из-под носа нашей экономки Норы!