Напуганный Саша переминался с ноги на ногу и, боясь посмотреть в лицо разъяренной опекунше, блуждал взглядом по кронам деревьев.
— Я вас спрашиваю! — выкрикнула Розалия.
— А кто же этого не знает? — опустив голову, уклончиво ответил Дужкин. Он готов был уже сказать не на шутку разошедшейся трефовой фурии какую-нибудь гадость, но Розалия его опередила.
— Он знает, — дрожащим голосом проговорила она и, отвернувшись, двинулась дальше.
Почувствовав, что ураган пошел на убыль, Саша побрел за своей опекуншей и на ходу забубнил:
— Я вам ничего и не обещал. Сказали гулять, я пошел. И слушать мне было интересно, — соврал он. — А устали, так давайте посидим. Хотите, за мороженым сбегаю или принесу водички?
Розалия повернулась к Дужкину, и он увидел на ее щеках еще не просохшие следы слез.
— Так вы не обиделись, Алек? — мягко спросила она.
— Да нет, — ответил Саша и с облегчением украдкой вздохнул. Гроза благополучно миновала, можно было продолжать радоваться жизни.
— Простите меня, Александр, — задушевно проговорила Розалия. — Я была не права. А вы добрый, хороший молодой человек.
Она подошла к Дужкину, взяла его лицо в ладони и поцеловала его в лоб. Близость красивой женщины вскружила Саше голову. В теплый летний день не трудно ощутить тепло, исходящее от любого предмета, а уж от женщины и подавно.
— Оставайтесь у меня насовсем, Александр, — неожиданно предложила Розалия. — По утрам будем гулять с вами по городу. А по вечерам пить чай. Я научу вас вязать крючком.
— Нет, — не раздумывая, отказался Дужкин.
— Вас кто-нибудь ждет? — немного обидевшись из-за поспешного ответа, спросила Сашина опекунша.
— Не знаю, — пожал плечами Дужкин. — Скорее всего, никто.
— Тогда почему вы не хотите остаться? — не отставала Розалия.
— Я там привык, — ответил Саша.
— Фу, Александр! Во-первых, любая привычка — дурацкое дело. А во-вторых, к чему вы привыкли? У вас там собственный большой особняк, деньги, поклонницы, насыщенная событиями жизнь?
— Нет, — покачал головой Дужкин. — Просто привык.
— Как привыкли, так и отвыкнете, — снова начиная раздражаться, проговорила Розалия. — Впрочем, я не собираюсь вас уговаривать. Я уже раскусила вас, Александр. Вы необразованный идеалист, которому, мало того, что ничего не надо, так вы еще не в состоянии объяснить, почему ничего не надо.
СЧАСТЬЕ
Балкон с округлыми, как женские икры, балясинами выходил прямо на центральную площадь. Отсюда из-за балюстрады прекрасно был виден безголовый памятник, и за вечерним чаем Саша с Розалией от души потешались над несчастным автором этого монументального произведения. Они сидели за кружевным столиком, лакомились печеньем и пирожными да изредка перекидывались ничего не значащими фразами или по инерции упражнялись в остроумии. Досада давно оставила хозяйку дома, она была спокойна и весела, а ее гость за день свыкся со своей ролью, чувствовал себя вполне уверенным и даже счастливым. Это был его первый вечер в странном городе, когда ему не хотелось домой и не думалось о возвращении. Дужкину нравилось слушать Розалию, тем более, что говорила она о пустяках, не требуя от него ни понимания, ни ответа.