— Вы говорили с Женей? — удивился Вязников. — Странно, она мне ни словом… Впрочем, неважно. Припоминаю: мы действительно подошли к окну и видели, как из-под упавшего дерева вытаскивали человека. К чему вы клоните? Раз мы с Женей стояли у окна, значит, на месте происшествия меня не было, и дерева на бедного прохожего я сбросить не мог. Впрочем, не смог бы, даже если бы находился рядом, это ведь тоже очевидно. И молнию с неба запулить не мог — я, видите ли, не Зевс Громовержец. Кстати, около того магазина меня быть не могло, потому что…
— Что же вы замолчали, Даниил Сергеевич? — спросил Антон минуту спустя. — Вспомнили, что в квартале от «Улыбки» находится магазин электротоваров, где вы в тот вечер покупали пылесос?
— Не помню, в тот ли вечер или в другой… — пробормотал Вязников.
— В тот самый. Когда ударила молния, продавец увидел бежавших к месту происшествия людей и сам тоже вышел на улицу — посмотреть, что случилось. А вы ждали у прилавка, когда будет оформлена покупка. Я говорил с продавцом, и он узнал вас на фотографии. Если бы это был обычный вечер и обычная покупка, каких сотни на дню, он бы, конечно, вряд ли вас опознал, но ведь молнии падают с ясного неба не так уж часто.
— А остальные случаи… Сколько их осталось в вашем списке? Восемь? — спросил Вязников, протянул руку к черной папочке, но тут же ее отдернул и сцепил пальцы, обхватив руками колено. — Они все такие же странные? И я всегда был неподалеку?
— Более чем странные, — кивнул Антон. — Кстати, надо бы добавить к списку случай, произошедший полчаса назад. У меня на кухне Дон-Кихот стоял много лет и вдруг свалился, причем так загадочно…
— Дон-Кихот? Какой еще Дон-Кихот? — удивился Вязников.
— Статуэтка гипсовая. Не могла она упасть на пол, а вот упала.
— Мое алиби в этом случае можете подтвердить вы сами, — заметил Вязников, посмотрев Антону в глаза честным взглядом.
— Как и в остальных случаях. Когда сгорел Митрохин, вы ведь тоже в стороне стояли, это все подтверждают.
— Так чего же вы все-таки от меня хотите? — не повышая голоса, спросил Вязников. — Чтобы я вспомнил другие подобные случаи, каких действительно много было в моей жизни в последнее время? Аномально много, согласен, сам поражаюсь. Вы говорите — одиннадцать…
— Двенадцать, — поправил Антон. — Или тринадцать, если считать случай с утюгом.
— Я могу вспомнить пять или шесть, но если вы мне перечислите то, что у вас на листке, то, может, вспомню и остальные. Непонятно все это, согласен. И что? У меня был в детстве приятель, Саша его звали, так он постоянно выигрывал в очко. Кто бы карты ни сдавал — у него ровно двадцать одно. На деньги с ним, конечно, не играли. Если человеку везет…