Борис Глебов
Вселенная Спилберга
Новый фильм Спилберга много берет от научной фантастики, но не очень щедро с ней расплачивается.
Кассовый рейтинг — мерило хоть и не универсальное, но достойное внимания. После того, как «Искусственный интеллект» Стивена Спилберга, не продержавшись и двух недель на вершине американского прокатного списка, стал откатываться назад, критики дали волю «кисло-сладким» эмоциям.
Как известно, у этого проекта была особая интрига и особая аура. К нему давно примеривался Стэнли Кубрик. Небольшой рассказ Б.Олдисса о брошенной в лесу кибернетической игрушке («Суперигрушки на все прошлое лето», 1969) будоражил фантазию режиссера-затворника без малого тридцать лет. Считая, что для новой эпохальной вещи, достойной встать в одном ряду с «2001: космической одиссеей» и «Заводным апельсином», ему не хватит выразительных средств (прежде всего, спецэффектов), Кубрик благословил на ее съемки Спилберга.
Сегодня именно это обстоятельство дает повод к первым импульсивным оценкам и претензиям. Спилберг был настолько корректен, что упомянул имя Кубрика в начальных титрах. Но, скорее всего, незримое присутствие умершего исполина больше мешало, чем помогало Стивену. Он и сам в этом признался: «Меня не покидало чувство, что за моей спиной стоит призрак». В итоге, к нашему удовлетворению или разочарованию, призрак так и остался за пределами магического круга, именуемого «кинематографом Стивена Спилберга».
Без сомнения, его можно там искать — как это и делают многие критики. По их мнению, сюжетная интерлюдия картины (драматически-изолированный мир семьи Суинтон, взявшей в дом мальчика-андроида, чтобы хотя бы на время возместить потерю погруженного в анабиоз больного сына) — это типично кубриковская конструкция. Отзвуки «инфернальных балетов» Кубрика можно найти в незабываемом эпизоде реабилитации андроидов, когда искореженные механические люди копаются в куче техномусора, извлекая оттуда кто кисть руки, кто челюсть, кто глаз — и тут же пристраивая это на место утраченного органа. Заявкой на кубриковский персонаж выглядит поначалу и андроид Жиголо Джо (Джад Лоу), с его лицом манекена и жутковатой функцией механического ублажителя женской плоти (чем не «механический апельсин» Алекс?). Заявки, контуры, намеки возникают на всем протяжении картины, однако все они тонут и растворяются в магме исконной спилберговской стилистики и идеологии. Все герои футуристического гротеска «а-ля Кубрик» на деле оказываются персонажами доброй и умной сказки-фэнтези; бьющие по нервам подробности гасятся деликатными раскадровками и светописью оператора Януша Каминского; даже футуристический «Руж-Сити» — средоточие вселенского порока — шокирует не больше, чем сказочная ярмарка, на которую попадает Пиноккио. Спилберг, кстати, очень настойчиво проводит параллели со сказкой о деревянном мальчике.