Погас яркий свет, лившийся с небес; струящиеся языки живого пламени исчезли в туманных, пустынных сумерках, покрывших непроявленное черной мантией. Одиноко стоял Хирам Абифф, вглядываясь в бескрайний океан бессознательного - всюду, сколько охватывал глаз была клубящаяся, вращающаяся материя. Затем, распрямив плечи, взяв в руки чертежную доску и укрепив в сердце сияющее Слово Мастера, он медленно двинулся вперед, и скрылся в тумане первоначальной зари.
Как человек может измерить вечность, неподвластную времени? Шли века, с любовью и смирением в сердце одинокий Строитель реализовывал план, руками формуя темноту, которую благословил, возведя глаза к небу, откуда сиял Великий Свет. В божественном одиночестве протекал его труд, ничей голос не ободрял его, некому было порицать - один в безграничном сущем, в пробирающем холоде утреннего тумана, опускающегося на чело, и лишь сердце его согревал свет Слова Мастера. Задача казалась безнадежной. Одна пара рук была не в состоянии формовать эту темноту; одно сердце, каким бы чистым оно не было, не в силах облечь пульсирующую космическую любовь в конкретную, материальную форму из холодного тумана бессознательного. Хотя темнота подкрадывалась все ближе, и туманные пальцы хаоса сплетались вокруг него, исполненный божественным доверием Строитель продолжал трудиться; с божественной надеждой он укладывал опоры, из беспредельной глины он делал формы для отливки священных орнаментов. Медленно росло здание; туманные фигуры, отлитые рукой мастера, обозначились рядом с ним. Трех огромных, бездушных существ вылепил Мастер; огромные создания смутно вырисовывались в полутьме подобно зловещим призракам. То были три строителя, им благословенные; шеренгой они высокомерно прошествовали перед ним, а Хирам простер руки к своим творениям, говоря: "Братья, я создал вас для работ. Я вылепил вас, чтобы со мной вы трудились в строительстве дома Мастера. Вы - дети мои, я трудился над вами, теперь трудитесь со мной во славу нашего Бога".
Но призраки смеялись. Повернувшись и сразив своего создателя его собственными инструментами, данными с небес Богом, они оставили Гранд Мастера умирающим посреди своих трудов, израненным и искалеченным тройственной силой космической ночи. Лежа у подножия своего творения, истекая кровью, замученный Строитель возвел глаза к кучевым облакам; его лицо исполнилось божественной любовью и космическим пониманием, когда вознес он молитву Мастеру, направившему его:
"О, Мастер Рабочих, Великий Архитектор вселенной, мои труды не завершены. Почему они должны оставаться незаконченными? Я не выполнил того, зачем Ты послал меня в мир, поскольку все созданные мной сущности обратились против меня и инструменты, что Ты мне дал, уничтожили меня. Дети, которых я создал в любви, в невежестве своем убили меня. Взгляни, Отец, Слово, что Ты мне дал, теперь красное от крови. О, Мастер, я свято хранил его в сердце, теперь возвращаю его Тебе. Вот инструменты, чертежная доска, а также сосуды, что я вылепил6. Вокруг меня стоят руины храма, который я должен покинуть. Тебе, о Боже Всеведающий, я возвращаю все это, сознавая, что в Тебе сокрыто благоприятное время всех свершений. Ты, Господи, ведаешь все наши падения и взлеты, и Ты заведомо понимаешь наши помыслы. Во имя Твое я трудился, Отец, и за твои дела я умираю, как преданный строитель".