В фойе Делия взяла отпечатанную программу, внимательно прочитала и со знанием дела прокомментировала каждое из произведений, которые предстояло услышать в исполнении камерного оркестра. Сразу стало ясно, что она любила музыку и за годы отсутствия успела соскучиться по неповторимой атмосфере концертов.
То же самое можно было сказать и о Деле, однако без сегодняшнего эксперимента он вполне мог бы обойтись. Об удовольствии говорить не приходилось: напряжение и чувство тревоги возобладали. Глаза непрерывно скользили по толпе, слух ловил в общем гуле отдельные голоса, интонации, фразы.
На месте Черной Кобры он ни за что не упустил бы великолепный шанс. Неизвестно, понял ли злодей, что Торрингтон и Кроухерст выполняют функции охранников. Кобби подтвердил, что отель «Гриллонс» по праву заслужил репутацию надежного заведения, преданно охраняющего покой и интересы гостей, так что болтливости служащих можно было не опасаться: вряд ли кто-то из них стал бы обсуждать отношения между джентльменами и полковником. Но если Феррар каким-то образом узнал о сегодняшнем концерте — полковник и мисс Данканон отправились в церковь вдвоем, даже без Кобби, Мустафы и Кумулая, — то такого удобного случая он ни за что не упустит. Не обязательно хватать обоих, вполне достаточно похитить кого-нибудь одного.
Музыканты вышли и начали рассаживаться перед ступенями алтаря. Запоздавшие слушатели поспешили занять последние свободные места.
Наступила та волшебная, наполненная счастливым ожиданием тишина, которая всегда предшествует музыкальному действу. Наконец появился дирижер. Поднялся на подиум, поклонился залу, повернулся к исполнителям и поднял палочку.
Запела одинокая скрипка, ей меланхолично ответила виолончель. Даже состояние боевой готовности не помешало Делу проникнуться красотой мелодии и богатством гармонии. Он взглянул на Делию и не смог отвести глаз. Обычно такая деловитая и энергичная, сейчас мисс Данканон погрузилась в музыку, улетела на крыльях восторженных грез. Глаза сияли вдохновением, полные яркие губы приоткрылись от удовольствия.
Она забыла обо всем, поддавшись очарованию и магии искусства, а полковник попал в сладкий плен красоты и чувственности.
Музыка завладела временем и пространством. Произведения сменяли друг друга с короткими паузами, достаточными, чтобы музыканты успели поставить на пюпитры новые ноты. Дел старался сохранить остроту внимания, не упустить возможной опасности, и все-таки сопротивляться неодолимой притягательности звуков оказалось нелегко. Красота рождала поклонение, которое стремительно переходило в одержимость.