— Хм… И что ещё вы смогли разглядеть?
— Ну… судя по тому, что офицер остался его прикрывать… да и весь дальнейший ход боя это только подтвердил — основным пассажиром был именно этот человек!
— Тоже офицер?
— Нет. Он был одет в обычную солдатскую форму. Знаков различия никто не разглядел, но это точно не офицер. На вид ему более сорока лет. Тем не менее, двигается он очень грамотно и… легко. Даже и получи я приказ на открытие огня, не уверен, что сумел бы его подстрелить первым выстрелом. Он почти не показывался в поле зрения, а во весь рост я видел его только один раз, да и то — на пару секунд.
— Лемке рассчитывал взять его живым?
— Да. И, кроме того, он хотел понять — куда пойдёт русский? Для этого в монастырь успели прорваться несколько наших солдат, они должны были проследить за этим и взять русского тогда, когда это будет наиболее удобно.
— И что же?
— Я не входил в монастырь, оттого и не могу сказать это определённо. Наша группа осталась снаружи. Мы должны были предотвратить подход подкреплений противника из лагеря. Но оттуда так никто и не вышел. А вот в монастыре внезапно начался бой! Сначала это были отдельные выстрелы, потом… такое впечатление, что там была засада. Во всяком случае, из группы Лемке уцелели только те солдаты, которые оставались с нами вместе на позициях. Он сам ушел вместе со своей основной группой. И, судя по всему, вместе с нею и остался там, внутри этих негостеприимных стен…
— Вы не пытались оказать им помощь?
— Нарушив ваш недвусмысленный приказ? Если бы мы даже и попытались войти в ворота, то имеющихся в моем распоряжении солдат хватило бы только на несколько минут боя. Для засады их было вполне достаточно, а вот для штурма монастыря… Там уже была почти вся группа Лемке, а это более тридцати человек! А нас всех было около десятка, считая моего стрелка, который, несмотря на свои раны, остался на своём посту!
— Извините меня, Генрих, но вы должны меня понять… Я был очень привязан к обер-лейтенанту…
— Понимаю вас, герр гауптман. Но… война есть война, никто из нас не застрахован от таких случайностей.
Кранц встал из-за стола и, достав из шкафа бутылку коньяка и пару рюмок, налил себе и Хорсту.
— Давайте выпьем, гауптман. За наших погибших товарищей.
Помолчав пару минут, Кранц поставил на стол рюмку и уже совсем другим тоном обратился к снайперу: 'Какие вы сделали из всего этого выводы, гауптман?'
— В монастыре есть посты русских. Они внимательно отслеживают окружающую обстановку и имеют возможности для организации внезапного нападения. Исходя из того, что эти развалины уже проверялись раньше и никого там отыскать не удалось, — развел руками гауптман, — всё это хорошо замаскировано, и найти русских с наскока не выйдет. Я не думаю, что это самодеятельность отряда окруженцев. Да и посудите сами, герр Кранц, отряд Лемке начитывал почти тридцать хорошо подготовленных солдат, ведь так?