— Гранаты возьмём, брат? Эргэдэшки пятые, эф один?
— А то. И пистолеты возьмём, и взрывчатки чуток, и фильтры для воды, и фляги ещё. И патронов побольше. А потом зайдём на продуктовый склад и…
— И консервами запасёмся. Консервов мало брать нельзя. Тушёнку. И сгущённое молоко, — развил мысль Ашот, мечтательно закатив глаза. — И ко мне домой заскочим, мама приготовила такой пирог, что пальчики оближешь. И блинчики есть, и курочка, и… — Ашот осёкся, заметив, что Дан вот-вот начнёт хохотать. — Ты чего, брат?!
* * *
Оказалось, что вольников трое. Вот такой вот сюрприз.
Переодетый в комбез Дан делал вид, что ищет, куда бы засунуть аптечку, оранжевый коробок из пластика, а на самом деле едва сдерживал раздражение. А всё потому, что Равиль не спешил представить своих спутников.
Это ведь нормально, когда люди знакомятся, правда? Так почему тогда вольники до сих пор не протянули руки для крепкого мужского рукопожатия? Ну, не очень-то и хотелось. Кто знает, какую заразу вольники могли подцепить у себя на Территориях… Даже Ашот, который быстро находит общий язык с кем угодно, не спешил брататься с нанимателями.
Дан искоса рассматривал коллег Равиля.
Тот, который живчик, был одет в синий спортивный костюм. Накинутая поверх костюма меховая безрукавка выглядела как-то неуместно. Голову вольника скрывала чёрная вязаная шапка, которую он в шутку, похоже, натянул на лицо до самого подбородка — в шапке были проделаны дыры, так чтоб можно было смотреть и дышать через рот. Прям как в старых фильмах о бойцах спецподразделений. «Маски-шоу» — так их, вроде, называли. А вот глаза у шутника были какие-то тусклые, наверное, потому что очень светлые.
Второй вольник сидел на корточках, положив локти на колени, расставленные в стороны, и смотрел в пол. Череп его был обмотан бинтом, на котором проступили алые пятна. Затасканные, грязные джинсы, потёртая кожаная куртка, здоровенный перстень на пальце, щетина на впалых, землистого цвета щеках…
— Готовы?
Дан вздрогнул — так он увлёкся разглядыванием вольников. Кивнул Равилю:
— Всегда готовы.
— Только надо к моей маме заскочить, ко мне домой, — затараторил Ашот. — Это быстро, там еды всякой наберем…
Равиль даже не посмотрел на него:
— Нет.
Ашот осёкся. И Дан сразу понял: после такого отказа вряд ли напарник подружится с вольниками. Словно учуяв настрой толстяка, живчик в спортивном костюме подскочил к нему и, скатав шапку в исходное положение, изобразил что-то вроде улыбки.
— Никифор! — И, протянув ладонь вроде как для рукопожатия, тут же спрятал её за спину.