Он повернул руку Глебу, показал след от укола.
Охранники переглянулись, пожали плечами, старший вяло распорядился:
– Давай, Вася, вызывай клизмовозку!
Эдисон, доперев, что запахло не просто жареным, а удушливо опасным для его небритой куриной шеи, испарился быстро, как дым из выхлопной трубы. В чем всегда преуспевал, качество, важнейшее для наркобарыги.
Иван, чертыхнувшись, сам набрал номер на мобильнике.
– «Скорая помощь»! Алло! Срочный вызов. Две девушки и парень, передозировка наркотиками! Адрес: ночной клуб на улице Бархатной... – глянул на охранника. – Какой дом?
– Дом 22.
– Дом 22, – повторил Иван. – Да, имейте в виду, что двое их них – дочь и сын депутата Госдумы. Так что, пожалуйста, поторопитесь. Понимаю, что все для вас равны. Что? Родин моя фамилия. Я буду ждать.
* * *
«Все, как по нотам, – усмехнувшись, удовлетворенно подумал Холеный, оценив развитие событий, – самоликвидация конфликтной ситуации. Партитура сыграна». И он победителем, увы, никем не оцененным, тихо ушел из клуба, погрузившись в ночную прохладу.
* * *
А дискотека плясала, вытанцовывала все в той же безостановочной круговерти, как вечный двигатель, питающийся соками девчонок и мальчишек. Все восприняли мимолетный инцидент с пролетевшим в пространство между столами Эдисоном как забавный пьяный скандальчик.
А Иван все пытался привести Яну в чувство, хлопал по щекам, растирал уши. Но она так и не выходила из глубокой прострации.
* * *
Две машины «Скорой помощи» приехали почти одновременно. Врач и санитары наметанным взглядом тут же увидели «отключенных», прошли к столику.
– Где тут депутатские? – быстро спросил врач.
Иван показал.
Врач торопливо осмотрел всех, следы уколов, заглянул в зрачки.
– Все ясно, передозировка... – констатировал деловито. – Все с жиру беситесь! Давай, срочно забираем...
* * *
Охранники помогли вынести уже почти не подающих признаков жизни Кристину и Глеба. Иван, прихватив сумочку, взял Яну на руки, донес до кареты, положил на носилки, и сам сел, представившись мужем.
С сиреной и маячками машины «Скорой помощи» понеслись по ночным улицам. Иван с болью смотрел, как резко изменилась Яна, лицо и пальцы стали синюшными, будто в свете ультрафиолета, зрачки сузились, дыхание ослабло, давалось ей с трудом.
– Давай, как обычно, две ампулы налоксона, – распорядился врач.
Медсестра быстрыми точными движениями вскрыла ампулы, набрала в шприц препарат, вколола в вену.
Инъекция подействовала: Яна стала чаще дышать, лицо просветлело.
Иван взял ее за руку.
– Что ж ты за женой не смотришь? – строго спросила медсестра. – Эх, молодежь, молодежь, ума нет. Поссорились, что ли?