— Энцо… дорогой… слава Богу, с тобой все в порядке! — плакала она, покрывая его лицо поцелуями.
— Выходит, он не тронул меня.
Как только у него вырвались эти слова, Энцо сообразил, что находится в своем времени, а не в том ужасном сценарии из прошлого, в котором они оба участвовали. Здесь, в своем времени, он был он и, кроме них, в конюшне никого не было.
— Ты была… там? — спросил он, не совсем уверенный, что правильно использует обстоятельство времени. — Ты видела…
Она кивнула.
— Все. Стефано ударил тебя ножом. Он пытался изнасиловать меня. Только это был не Стефано. Это был…
— …Джулио — кардинал Учелли…
— С портрета в Турине.
— Да.
— Тогда ты — человек с перчатками в бархатном камзоле.
— Я не понимаю.
Она еще не говорила ему о портрете в Институте искусств, вызвавшем в ней такую странную реакцию. Чувствуя себя в безопасности в его объятиях, она восполнила этот пробел, описав дворянина эпохи Ренессанса и рассказав о своих видениях.
Он в изумлении взглянул на нее.
— То же самое произошло и со мной по дороге сюда.
Лаура прижалась к нему еще плотнее.
— Мне следовало бы рассказать тебе об этом с самого начала.
— Жаль, что ты этого не сделала. Весьма возможно, мы избежали бы многого из того, что произошло сегодня.
— Может быть, хотя я сомневаюсь в этом. Как это ни странно, но я убеждена, что нам было суждено выдержать эту борьбу с Джулио… довести ее до конца.
Им было о чем поговорить. Смущенная тем, что ее сомнения в верности Энцо вызвали такие чуть ли не трагические последствия, Лаура заявила, что ее не интересует встреча Энцо с женщиной на ярмарке в Луино.
— Я вела себя как дура, попавшись на удочку Стефано, — призналась она. — Пожалуйста, поверь мне, я действительно не испытываю никакого любопытства ни к этой женщине, ни к твоей встрече с ней. Вместо того чтобы тратить время на разговоры об этом, давай лучше спросим твою бабушку, знает ли она какие-нибудь подробности этой уходящей в далекое прошлое истории.
Упоминание об Эмилии заставило Энцо вспомнить о тревоге на лице Анны. Но он тут же решил, что с матерью можно пока не объясняться, они еще успеют поговорить с ней о причине их размолвки.
— Тогда пойдем, — поторопил он, помогая Лауре подняться. — Моя мать слышала, как ты убежала, и очень встревожилась за тебя. Надо бы ее успокоить.
Когда они приблизились к вилле по той же покрытой гравием дорожке, которая немного раньше привела их в трагическое прошлое, то увидели, что у входа их ожидает перепуганная Анна.
— Хвала Господу, с вами все в порядке! — воскликнула она, спускаясь навстречу им по ступенькам. — Я распорядилась насчет кофе. С вами, кажется, произошло нечто странное, и мне не терпится услышать, что именно.