Все громко закричали» ура «. Макаров, видимо, тронутый этим тостом, почтительнейше склонился перед Верой Алексеевной, которая, по старинному обычаю, поцеловала его в голову под аплодисменты всех присутствующих.
– Отныне союз армии и флота закреплен навеки, – заметил Белый.
Воспользовавшись подходящим моментом, Макаров стал прощаться.
Как только моряки вышли, Фок, обращаясь к Стесселю, сказал:
– Видно, что Макаров человек твердый и с ним нелегко будет справиться.
– Мне Макаров определенно нравится, – сказал Белый. – Толковый адмирал и штаб себе подобрал неплохой. Молас серьезный и знающий человек, Агапеев – умница.
– А Дукельский и скандалист и пьяница, – перебил его Стессель, – я по докладам полицмейстера знаю о его художествах.
– Зато под стать Макарову – видный и красивый мужчина, – вступилась генеральша.
– Заполонили ваше сердце самотопы, Вера Алексеевна, – вздохнул Никитин.
– Заодно пленили они и нашего Василия Федоровича, – съехидничал Фок.
– Это верно! За последнее время ты, Василий Федорович, что-то уж больно тесно связался с моряками. В морском штабе бываешь чаще, чем у меня, – упрекнул Белого Стессель.
– Для пользы службы, Анатолий Михайлович, да и поучиться нам есть чему у моряков.
– Нам у самотопов! Интересно чему? – вскинулся Никитин.
– Правилам стрельбы морской артиллерии, морским сигналам, одним словом, найдется чему.
– Пусть уж лучше они учатся у нас нашим правилам и сигналам, – неодобрительно отозвался Стессель.
– А у вас какое мнение сложилось о Макарове, Роман Исидорович? – спросила Вера Алексеевна почти все время молчавшего Кондратенко.
– Цыплят по осени считают, – схитрил генерал, – поживем – увидим.
Гости стали расходиться.
Визит к Стесселю заметно расстроил Макарова, и на обратном пути он почти все время молчал.
– Нездоровое отношение к флоту в Артуре, – наконец сумрачно заметил адмирал.
– Оно характерно для здешнего сухопутного начальства, – ответил Молас. – Нас обвиняют в потере» Варяга «,» Корейца «,» Енисея»и «Боярина», а также и за двадцать шестое января, когда мы, по мнению генералов, не приняли должных мер по охране эскадры.
– К последнему обвинению присоединяюсь и я. Еще до объявления войны следовало сделать все возможное для охраны эскадры и держать ее на внутреннем рейде. Я это предвидел, об этом писал, но меня не послушали. Все это показывает на отсутствие твердости в командовании эскадрой. С этим надо немедленно покончить. На сплетни же артурских кумушек, хотя бы и в генеральских мундирах, нечего обращать внимания.
– Я постараюсь возможно скорее сгладить существующие шероховатости, – произнес Агапеев.