– Вот и у Вари кавалер завелся, – подтрунивал над девушкой Тахателов. – Раньше она моя невеста была, а теперь изменила.
– И ничего подобного, – живо воскликнула Варя. – Вы первый мне изменили, а я только в долгу у вас не осталась.
После завтрака Звонареву подали экипаж.
– Только на Утесе страшно, – предупредила его Варя. – Японцы больше всего туда стреляют. Когда будут падать снаряды, вы хорошенько прячьтесь.
– Почему же вы сами не прячетесь от войны и не уезжаете из Артура? Разве вам здесь не страшно?
– Мы, казачки, не должны бояться войны. Моя бабушка всю севастопольскую кампанию провела с дедом. Там и пала мой родился. Мама вместе с папой переходила Балканы, теперь я посижу в Артуре. Авось наш курень японцы не разобьют, – ответила девушка.
Когда Звонарев садился в экипаж, к нему подошел Гобято, который ехал на Золотую гору.
– Вы и есть тот прапорщик, который назначен ко мне в помощь? – спросил он.
– Если вы капитан Гобято…
– Вот и отлично, поговорим по дороге о делах. На Утесе дела много. Командир Жуковский – неплохой человек, прекрасный артиллерист, но мямля. Зато у него там есть некто поручик Борейко, который никого и ничего не признает и всеми вертит как хочет. Сумеете с ним сработаться – хорошо, не сумеете – придется вам оттуда бежать. Есть там одно золотце гвардейское – штабскапитан Чиж. Этот похлеще Борейко будет, но в другом духе – ходячий устав, формалист и вообще пренеприятный тип. Они с Борейко до известной степени уравновешивают друг друга. Вам надо там быть и политиком и инженером, – поучал прапорщика Гобято. – Полюбуйтесь-ка нашим Артуром, – указал капитан на развернувшуюся перед ними панораму.
Звонарев с интересом разглядывал Артур. Справа виден был Старый город, казавшийся издали беспорядочным скоплением европейских домов и китайских фанз. За внутренним рейдом, на котором стояла эскадра, выступал Новый, чисто европейский город, с широкими, правильно распланированными улицами. Левее – громады Ляотешаня и Тигровки, прямо, внизу – длинный, узкий Тигровый Хвост, с несколькими домиками, небольшими доками и заводом Ноюкса на нем и невысокой батареей девятидюймовых пушек. Около него, в проходе, приткнувшись кормой к берегу, стоял сильно осевший на нос броненосец.
–» Ретвизан «, – пояснил Гобято, – с двадцать шестого января здесь стоит. Никак моряки не могут его ввести в порт.
Полюбовавшись на широкую панораму Артура с высоты батареи Золотой горы, на стоящую в бухте эскадру, меланхолично и мирно коптившую небо, Звонарев простился с Гобято и двинулся дальше.
– Завтра я вам на месте подробно объясню, в чем будет состоять ваша работа, а пока всего лучшего. Привет Борейко. Он хотя и сумасброд, но парень неплохой.