Именно повзрослевшие в чужих городах дети рассказали, во что превратилась некогда родная планета. Утратив леса, она стала суровой и холодной. Наэ селились теперь кучно, в тесных многоярусных общих домах. Жили недолго, всегда менее ста циклов. Из-за этого и по причине болезней население за время изоляции сократилось.
— Но главное мы узнали лишь через полвека, — грустно отметил Вазэо. — Они погубили лес сами. Создали по подобию нового паразита, высасывающего нектар из нераскрывшихся цветков, механический сборщик меда. А лес не может жить, если цветение прекращается полностью. Когда дети выведали эту тайну, мы поняли: наш род раскололся надвое. Мы — живые и'наэ, души цветов. А они наэ'ро, призраки мертвого леса. Они без колебания и силой захватили бы Дзоэ'та ради получения пищи и древесины. Но поначалу надеялись переделать нас по своему подобию, а потом опасались нашего сопротивления. Мы утратили знания о кораблях. Но прочее-то сохранили и даже дополнили. Мы были несколько ниже ростом, но заметно сильнее, жили дольше и отличались многочисленностью, поскольку рождались и росли вместе с лесом Дзоэ'та — быстро и бурно. Впрочем, позже они пробовали погубить нас и прибрать к рукам лес. И тоже выяснили, что лес — живой.
Вазэо прикрыл веки и мрачно ощетинил брови. Противостояние двух миров началось через две сотни циклов от первого посещения Дзоэ'та кораблем наэ'ро. Города и'наэ пришлецы попытались сжечь и сами попали в чудовищную бурю. Столь страшную, что переждать ее пришлось, запершись в главном корабле. Когда погода наладилась, наэ'ро вышли. Намеченного к ликвидации города уже, само собой, не было. Его уничтожила буря.
Победа, у которой оказался странный, пьяняще-сладкий запах. Душноватый, пряный, навевающий сны. Пыльца мха та проникала через любые фильтры — она вообще весьма необычна. И дарила сон без пробуждения тем, кто отказался стать живыми душами леса.
— Они сдохли, и у вас появился корабль, — гордо прищурилась неугомонная Алесия. — Ух, жаль, меня тут не было! Я бы им показала, как жечь города. Я эфрити, я очень даже умею. И жечь, и гасить.
— Но не способна слушать, не перебивая, — тихо заметила Лэйли.
— Мам, извини.
— Не «мам», бессовестная девчонка! Просить прощения следует у старейшины.
— Извините, Вазэо, — покорно склонила голову Алесия.
— В тот раз наши предки справились без помощи достойной эфрити, — улыбнулся старейшина. — Мы спрятали корабль. Наши хладнокровные родичи более всего опасаются непонятного. Они истратили три десятка циклов на выяснение того, куда исчез объект. Совершенный, созданный для перелетов между планетами. Мы упрямо делали вид, что нападения не происходило. Продолжали учить детей и поставлять продукты. А еще мы принимали новых жителей. Далеко не всем на Ожэз'та нравились тесные города… Одни вернулись в лес и стали и'наэ. Другие — те, кто утратил душу окончательно, — решили полностью отказаться от детской, как они утверждали, привязанности к одному миру. Наэ'ро взялись строить корабль… Я бы рискнул для простоты назвать это механическим подобием вашей Ами. Оно было мертвое и холодное, не умело двигаться самостоятельно, постоянно нуждалось во внешнем источнике энергии. Наэ'ро придумали использовать для этой цели солнце. По принципу действия механического паразита, погубившего лес, их машина пила сок звезды и запасала этот нектар впрок.