— А полное имя, фамилия, город и контактный телефон? — возмутился Гена. — У меня в записях порядок.
— Телефон у нее как раз сейчас есаул выведывает, — хихикнула Женя. — И, кажется, предводитель дроу — тоже. Ты женатый человек, стыдно тебе должно быть. Если ты, конечно, женатый… Грымза твоя Тамара.
— Не моя, — буркнул Гена. — Очень заметно?
— Полностью очевидно, — ядовитым шепотом сообщила чрезвычайно довольная Женя.
— Тогда я могу с чистой совестью пойти и выяснить телефон, — развеселился Домовой.
— Не можешь. У нее есть муж. Кажется, индус. Имя у него нелепое — то ли Ракша, то ли Раджа… Рахмат?
— Это уже ближе к привычному, — одобрил Гена.
— Рахта, — уточнил Максим.
— Женщина со странным именем, непонятным акцентом и без каких-либо транспортных средств, — резюмировал из-за спины Жени спокойный голос Тамары.
Все вздрогнули и обернулись. Дриада уже сосредоточенно удалялась, копаясь в своей объемистой сумке. Гена задумчиво проводил взглядом прямую спину ровно шагающей жены. Почесал затылок.
— Пойду поищу Леху. Не нравится мне ее настрой. И, пожалуй, зря она так. Не по делу суетится. Наше занятие — наблюдение, — малопонятно буркнул домовой. — Женя, пожалуйста, уточни у своей кошки полное имя, гражданство и город постоянного проживания. Как абсолютный минимум.
— Слушаюсь, капитан, — козырнула Женя. Подмигнула и шепотом добавила: — Или ты майор?
— Да с чего бы, — отмахнулся домовой. — Пойду.
— Сам-то ты записался в список? — уточнила бдительная Женя. — И Тамару занес?
— Само собой.
Домовой удалился с некоторой поспешностью. Наверняка Максим задумался бы над его поведением, если бы не пульс. По-прежнему ровный. Ощущая такое, с ума от радости сдвинуться можно. А вот поверить — труднее.
Рядом свернулась в клубок Кошка Ли:
— Мяу. Хорошо я им синяков наставила, а? Пошли выяснять, кто такой мотокросс. На нем ездят?
— Ты иногда задаешь нелепые вопросы, — улыбнулась Женя. — Я начинаю путаться. То хочется опекать тебя, как ребенка, то спросить что-нибудь непостижимое.
— Спроси, — благосклонно разрешила Кошка Ли, вывернувшись в новую змеиную позу.
— А мой Макс может так лечить детей, как ты меня? Магией.
Кошка Ли села нормально, обняла согнутые ноги руками, утвердила подбородок на коленях. Прищурилась, и ее зрачки сошлись в две тончайшие нити, осветлив густую зелень глаз до весеннего тона. Теперь Кошка Ли стала пристально, в упор, ощупывать взглядом дно глаз Максима. Хуже — всю черепную коробку изнутри. Да так, что по спине побежали незнакомые мурашки. Крупные и какие-то электрические, колющие. А еще сделалось очевидно: радужка у Кошки Ли глубокая и перламутрово переливается. «Не линзы», — почти с отчаянием признал очевидное честный внутренний голос Максима-врача. И поперхнулся мыслью. Если не линзы, то что это? Точнее, кто это?