Видаури встал и подошел к столу резного дерева. Он вытянул ящик, вынул оттуда большую хрустальную пулю. Сел в кресло, с пулей в руке, глядя на нее пустым взглядом.
Девушка наблюдала за ним широко открытыми глазами.
— Черт возьми, он спятил, — наконец пробормотала она. Потом с громким стуком отставила рюмку, подошла к актеру и наклонилась. — Ты знаешь, Джонни, с тобой случилось то, что бывает с развратниками после сорока лет. У них появляется бзик на почве цветов и игрушек. Они вырезают кукол из бумаги, играют со стеклянными пулями. Господи Боже, Джонни, кончай. С тобой ведь дело еще не так худо.
Актер не отрывал глаз от хрустальной пули. Он дышал глубоко, ровно.
Девушка еще больше наклонилась к нему:
— Поедем куда-нибудь, Джонни. Я люблю гулять ночью.
— Мне не хочется никуда ездить, — отказался он. — У меня… у меня предчувствие. Что-то висит в воздухе.
Девушка внезапно ударила его по руке. Пуля тяжело упала на пол и заскользила по пушистому ковру.
Видаури вскочил на ноги, лицо его исказилось от бешенства.
— Я хочу прошвырнуться, красавчик, — холодно сказала девица. — Ночь теплая, хорошая, машина у тебя тоже хорошая, вот и прогуляемся.
Актер смотрел на нее взглядом, полным ненависти. Вдруг он улыбнулся, ненависть исчезла из его глаз. Он вытянул руку и приложил палец к губам девушки.
— Поедем, дорогая, конечно, поедем, — шепнул он.
Он поднял пулю, закрыл в столе и вышел в соседнюю комнату. Девица в красной шляпке открыла сумочку, подмазала губы и состроила себе гримасу в зеркальце пудреницы. Потом набросила бежевое шерстяное пальто, обшитое красной тесьмой, и забросила за плечи капюшон.
Видаури вернулся в пальто и шляпе.
Оба направились к дверям.
— Давай выйдем через черный ход, — предложил актер. — На случай, если здесь еще крутятся журналисты.
— Ну знаешь, Джонни! — Девушка капризно подняла брови. — Меня видели, как я входила, видели внутри. Неужели ты хочешь, чтобы подумали, будто я осталась у тебя на ночь?
— Черт возьми! — ругнулся актер и рывком распахнул дверь.
В эту самую минуту зазвонил телефон. Актер снова выругался и остановился в ожидании, пока маленький японец возьмет трубку.
Тот послушал, отложил трубку и презрительно развел руками:
— Может быть, вы возьмете, мистер? Я ничего не понимаю.
Видаури подошел к телефону.
— Да! Джон Видаури слушает. — Некоторое время он молча слушал. Потом его пальцы сжали трубку. Лицо побледнело.
— Минутку, — сказал он хрипло.
Он положил трубку и облокотился на стол. Девица в красной шляпке подошла к нему со спины.
— Плохая новость, красавчик? Ты бледный как мел.