Да и тот же Оганян: вся его деятельность — это же манипуляции с образом авангардистского художника, каким он исторически сложился в массовом сознании.
Интересно при этом, что сам Оганян удивительным и редкостным образом искренне и абсолютно равнодушен к этой самой массовой культуре в любых ее проявлениях — никогда не читает ни детективов, ни научной фантастики — скучно! и к поп-музыке, и к спорту (не знал, как ЦСКА расшифровывается, и с какой периодичностью чемпионаты мира по футболу проходят!).
Разве что блатная музыка — Шуфутинский, например, вызывает у него какие-то симпатии — да и то, не столько блатная, сколько всякая скорее цыганщина.
Да еще он, вроде, любитель фильмов о Джеймсе Бонде.
Например, про этих Оганян точно не знает кто такие.
***
И это — правильно.
В смысле — обращение к языкам и образам массовой культуры.
Потому что если все-таки пытаться выйти из сектантского кружка, в который превратилось контемпорари арт — собственно, и было всю свою историю, к людям, то нужно говорить на понятном людям языке. А такой нынче один — язык поп-культуры.
Если считать позволительным апеллировать к собственному опыту, то я этим — и именно после увещеваний Оганяна — и занимаюсь вовсю — и тогда-то и стал — уж скажу правду, как она есть — более-менее выдающийся поэт современности. А то был авангардист типа Парщикова, который —
Такие призывы я обращал к Тер-Оганяну А.С., и даже дарил ему книгу Хэммета, чтобы он прочел.
Но Ог. к этим призывам остался равнодушным. Преодолеть себя и заставить себя прочесть Хэммета он так и не сумел.
Например, про этих Оганян точно не знает, кто такие.
«Материальность искусства»
То есть способность произведения искусства быть просто вещью, имеющую, среди прочего, и некую потребительскую ценность — служить украшением интерьера, услаждать глаз, и проч. способность являться вещью, материальным объектом, который можно купить и продать, повесить на стену, поставить в углу и т. д.
Так вот: се есть то, с чем мировой авангард борется уж лет 50, все больше и больше стремясь к тому, чтобы его произведения никак и не при каких условиях не могли иметь какой-либо потребительской ценности: не могли являться вещью, которую можно купить и продать, и даже выставить в музее: «10 гектаров земли, выкрашенные синей краской» Клайна, например. Мертвый заяц, покрытый медом и завернутый в войлок, Бойса. Акции и перформансы вместо картин и скульптур. И т. д.