Подавленный перспективой катастрофического поражения, Леон буравил гору злым взглядом, когда вспыхнувшая где-то далеко, может быть, над озером Натрон, молния осветила небо, на фоне которого Лонсоньо предстала гласисом вражеского замка, суровой преградой, одолеть которую необходимо любой ценой.
В следующее мгновение Леон порывисто вскочил, позабыв про стоявшую на колене чашку с кофе.
— Господи, да что это со мной? — крикнул он небу. — Вот оно, у меня под носом! Лонсоньо — не преграда, а трамплин!
Словно прорвавший плотину поток, новые, свежие мысли хлынули в распухшую от бесплодных дум голову.
— Та поляна в лесу, которую нашли мы с Евой! Я ведь уже тогда, с первого взгляда, понял ее значение. Взлетная полоса, созданная самой природой на самой высокой точке горы. Пятьдесят человек за два дня очистят ее от кустарника и выровняют так, что можно будет и взлетать, и садиться. И гнаться за «Ассегаем» не нужно. Надо только дождаться, пока они подлетят поближе. А что самое главное, я смогу начать игру, имея преимущество в высоте. Вместо того чтобы ползти к нему снизу, я спикирую сверху.
Разволновавшись, Леон долго не мог уснуть, а утром разбудил всех еще до рассвета.
Мама Лусима встречала гостей у тропинки, под своим любимым деревом, и, поприветствовав сыновей, усадила их по обе стороны от себя.
— Твой цветок не с тобой, М'бого, — сказала шаманка, и ее слова прозвучали утверждением, а не вопросом. — Maya увезли в далекую северную страну.
— Когда она вернется, Мама? — спросил Леон.
Лусима улыбнулась:
— Не пытайся узнать то, что нам не дано знать. Всему свое время.
Леону ничего не оставалось, как пожать плечами.
— Тогда давай поговорим о том, что нам дано знать. Я пришел с просьбой, Мама.
— Пятьдесят мужчин ждут тебя у моей хижины. Какая удача, что большую часть работы сделал сам Мкуба-Мкуба. — Она лукаво улыбнулась. — Ты ведь этому не веришь, сын мой?
Лусима сама проводила их к поляне над водопадом и, усевшись в тени, наблюдала за своими мужчинами. Вскоре Леон понял, зачем она пришла: в ее присутствии они трудились как сумасшедшие, так что к полудню второго дня он уже мог размерять полосу. Воздух на такой высоте разреженный, а значит, заходить на посадку придется на большой скорости, чтобы избежать сваливания. Посадить «Бабочку» на короткой полосе было бы почти невозможно, если бы не наклон. Полоса находилась на самом краю обрыва, но если зайти со стороны долины, аэроплан покатится вверх и, следовательно, быстрее остановится. И наоборот, при разбеге вниз «Бабочка» скорее наберет нужную для отрыва скорость.