— Убойся меня, скотокрад. Убойся, потому что я — твоя смерть!
Он выставил посох наподобие копья и легкой, танцующей походкой двинулся к зверю. К величайшему изумлению Леона, хищник вскочил, угрожающе рыкнул и исчез в траве.
— Ты видел, М'бого? — возликовал Лойкот. — Видел, как Симба испугался меня? Видел, как он убежал от меня? Он знает, что я морани. Знает, что я — масаи!
— Ты просто чокнутый! — Леон разжал кулаки. — По твоей милости нас обоих слопают.
Напряжение и страх схлынули, и он с облегчением рассмеялся. Вспомнились и сказанные перед расставанием слова Лусимы. Масаи веками охотились на львов, безжалостно, поколение за поколением, преследуя этих хищников, и, может быть, страх перед охотниками как-то укоренился в памяти зверей? Может быть, высокий человек в красной шуке воспринимался ими как смертельная угроза?
Лойкот высоко подпрыгнул, изобразил триумфальный пируэт и повел лейтенанта дальше на север, продолжая сыпать наставлениями и поучениями. Замечая крупный след, он указывал на него и мимоходом описывал оставившего его зверя. И каждый раз Леона поражала глубина знания пареньком дикого мира и обитающих в нем тварей. Объяснение было простое: едва научившись ходить, мальчишка присматривал и ухаживал за стадами племени. Маниоро рассказывал, что даже самые младшие из пастухов могут днями идти по следу отбившегося животного и не терять его ни в вельде, ни в горах. Тем не менее Лойкот восхитил Леона еще раз, когда, остановившись на минутку, обвел концом посоха едва заметный отпечаток огромной круглой лапы. Солнце пропекло это место, и землю покрывала крошка глинистого сланца и кремневая галька. Без помощи мальчишки лейтенант никогда бы не распознал след слона.
— Этого я знаю, — продолжал Лойкот. — Много раз его видел. Бивни у него вот такие… — Он прочертил линию, сделал три больших шага и прочертил вторую. — Большой серый вождь.
Большой серый вождь… А что говорила Лусима? Ты должен пойти дорогой великих серых, которые не люди. Тогда эта фраза озадачила Леона, но теперь он вдруг понял: она имела в виду слонов!
Продолжая путь на север, Леон снова и снова возвращался к ее совету. Охота всегда увлекала его и манила. В отцовской библиотеке было немало книг, написанных знаменитыми охотниками. Читая их, он переживал те же приключения, что и Бейкер, Селоус, Гордон-Камминг, Корнваллис Харрис. Желание испытать нечто подобное и стало одной из причин того, что он записался в КАС, а не пошел по стопам отца, для которого любой вид деятельности, не направленный на обогащение, был «бездельем». С другой стороны, некоторые армейские чины только поощряли младших офицеров к участию в охоте на крупного зверя. Тому же капитану Корнваллису Харрису, служившему в Индии, дали, например, годичный отпуск, чтобы он смог поохотиться в неизведанных дебрях Южной Африки. Леон горел желанием посостязаться со своими героями, однако до сих пор такой возможности не предоставлялось.