Она пошевелилась, и он почувствовал ее губы на своей шее, мягкие, шелковистые, словно крылья бабочки, прикосновения, которые вполне могли обжечь ему душу. Ее язык легонько коснулся чувствительной кожи. И его пальцы неумолимо двинулись вверх по внешним сторонам ее груди.
Она обвила руками его шею, спрятав лицо в изгибе плеча. Нежное, горячее дыхание овевало кожу, и он стиснул зубы, борясь с неистовым желанием сорвать с нее одежду.
Он обхватил ладонью одну грудь, и она снова простонала его имя. Если бы в первый день их знакомства она произнесла звук, хоть отдаленно похожий на этот, эти последние три месяца он был бы ее рабом. Он опустил руку в лиф платья, обведя сосок кончиками пальцев. Тот в ответ затвердел, и Дерек застонал от неподдельной боли.
Он снова поцеловал ее в губы, пытаясь утихомирить бушующую внутри него бурю. Желание уложить ее на импровизированную постель и погрузиться в нее становилось почти непреодолимым.
Еще секунда, и он…
Дерек резко втянул воздух и заставил себя оторваться от ее губ.
— Мы должны остановиться, — прохрипел он.
Ее изумрудные глаза заморгали в замешательстве, лицо казалось мягким и отрешенным в мерцающем свете свечей.
— Что такое? Мы дошли до десяти?
— Это я дошел до точки.
Он отпустил ее и провел пятерней по волосам.
— Либо мы останавливаемся прямо сейчас и расходимся по разным углам, либо мы продолжаем.
Он затаил дыхание, вопреки всему надеясь, что она выберет второе. Это было бы безумно и безответственно, но он хочет ее больше всего на свете.
Она медленно кивнула, сделав шаг назад. Нервно сглотнула.
— Да.
«Что — да?» — чуть не выкрикнул он.
Она поднесла руку ко лбу.
— Не знаю, о чем я думала.
Он уже понял, что это означает, но еще несколько секунд напряженно ждал.
Она покачала головой.
— Мы должны забыть об этом.
Сокрушительное недоумение обрушилось на Дерека, прежде чем он подавил его усилием воли.
— Конечно.
Она прошла к столу и задула свечу.
Дерек продолжал стоять, боясь, что, если пошевелится, его напряженные мышцы полопаются. Она поправила платье.
— Давай спать. Завтра утром мы выберемся отсюда. И все снова придет в норму.
— А наш договор?
— Договор есть договор, — прошептала она.