Глаза Амбер вспыхнули. Она ведь не рассказывала Жанетт о своем перевоплощении в Габриелл.
— Откуда ты узнала, что я?..
Она не смогла закончить свой вопрос.
— Что ты пустила его в свою постель? — закончила за нее француженка.
— Грейс! — укоризненно воскликнула Амбер.
— Нет, она не шепнула ни словечка. Я несколько лет шпионила против корсиканца, так что научилась использовать глаза… и уши. Я, как вы говорите, sans honte[9], для меня все средства хороши, когда я должна защищать тех, кого люблю. — Она пожала плечами, выражая отсутствие раскаяния. — Ты ведь не думала, что сумеешь меня провести… особенно после того, как мы прослушали пламенную речь твоего графа? Я видела, как ты смотрела на него.
— Прошу тебя, прекрати называть Баррингтона моим графом. То, что он стал моим… клиентом не означает…
— Ох! Все эти годы ты старательно избегала интрижек, но вот ты выбираешь себе мужчину, слушаешь его выступления, подвозишь его в своем экипаже, отправляешься с ним на верховую прогулку, и при этом он для тебя всего лишь клиент. Прости, но не верю! Ты…
Теперь настала очередь Амбер прервать ее:
— Как ты узнала, что я подвозила его в дождь? Боксер ни за что бы не проговорился.
Жанетт самодовольно улыбнулась:
— Отчего же? Я только спросила его, без происшествий ли вы вернулись домой, после того как высадили меня у модистки. Остальное он поведал сам.
— Мне следовало знать, что от тебя невозможно что-либо скрыть, мой друг.
— Не сердись на сержант-майора. Он и так винит себя за вчерашнее, но мы-то знали, что однажды эта скотина тебя найдет.
— Ты повторяешь слова Грейс, но ведь это могли быть обычные грабители.
— Грабители! С чего бы это карманникам из Уайтчепела выходить на пустынную сельскую дорогу? Шарить по бурдюкам овец?
— Возможно, их послали, чтобы заставить Баррингтона замолчать, поэтому не исключено, что Истхем здесь ни при чем.
Амбер понимала, что ее предположения звучат неубедительно.
— Грейс сказала, что расследованием занимается месье Дайер. Он пойдет по следу и, запомни мои слова, учует не запах овец, а зловоние Истхема.