Шарлотта посмотрела на Лидию: не услышит ли она что-нибудь от нее. Но не удивилась, что девочка даже не замечает, что в комнате находится кто-то еще. Бедняжка. Писать длинные письма Фитцу каждый день, а затем рвать их, чтобы написать лишь несколько строк о самых обыденных мелочах ее пребывания в Мейфэре. Как ужасно любить и бояться выразить свою любовь!
Едва не поперхнувшись кусочком ветчины, когда слова «…и ты прекрасно знаешь это» донеслись до нее, Шарлотта сделала глоток сока и спросила:
— Когда вы уезжаете, леди Дотри?
О боже… Как это прозвучало? Заинтересованно, просто вежливо или так, словно она не может дождаться, когда эта несносная женщина прекратит свою болтовню и уберется отсюда? Возможно — последнее, судя по быстрому тяжелому взгляду, которым та пронзила ее.
— Я все же не думаю, что должна уехать, — театрально вздохнула леди Дотри. — Оставить здесь моих дорогих невинных дочерей — это одно дело, однако как я могу уехать, зная, что молодая женщина, вряд ли достаточно взрослая, чтобы называться чьей-то компаньонкой, будет жить в доме моего сына? Рафаэль, я снова прошу тебя, считайся с приличиями. Ради репутации мисс Сиверс отошли ее домой, к родителям.
Она улыбнулась Шарлогге:
— В конце концов, моя дорогая, ты знаешь, что из этого все равно ничего не выйдет.
— Прошу прощения, — произнесла Шарлотта, наконец возмутившись, но стараясь сохранить улыбку.
Эта женщина искала повод, причем все настойчивей, пока ей наконец не удалось найти то, что могло вызвать ссору.
— Нет-нет, моя дорогая. — Леди Дотри потянулась, чтобы похлопать Шарлотту по руке. — Это я должна просить прощения, высказываясь так откровенно. Вы с Рафом больше не дети, резвившиеся, как сорванцы, в полях Ашерст-Холл вместе с его бедными покойными кузенами, Господи, помилуй их души. У тебя репутация приличной старой девы, и ее нужно беречь. А у Рафа свои обязанности. Кроме того, разве не ясно, что именно потому, что ты до сих пор не замужем, люди все равно будут сплетничать, даже если ты твердо откажешься от моих разумных предложений.
Это и вправду было уже слишком. Более прямо высказаться невозможно.
Шарлотта вспыхнула от гнева и громко расхохоталась.
Но Рафа, похоже, все это вовсе не забавляло.
— Мама, достаточно, благодарю, — коротко произнес он, поднимаясь из-за стола. — Карета готова. Ведь ты не хочешь, чтобы тебя в дороге застала ночь, прежде чем ты доберешься до постоялого двора.
Леди Дотри вздохнула: ее совсем не поняли, и сложила салфетку, когда один из лакеев поспешил отодвинуть ее стул.
— Очень хорошо, Рафаэль. Я сказала то, что сказала, и больше ничего не скажу, — произнесла она, взяв его под руку.