— Как мне повезло! Зато Джаггеру эго стоило жизни.
Глаза Линкса засверкали.
— Он изнасиловал Мэри, — продолжила я. — Она сама мне об этом говорила. Он пожал плечами.
— Так вам все равно? — спросила я.
— Не в этом дело. Неужели ты думаешь, я мог бы оставаться безразличным к тому, что произошло с тобой?
В библиотеке наступила тишина, нарушаемая только тиканьем часов. Это были красивые французские часы, которые он выписал из Лондона.
Линкс внезапно прервал молчание:
— Ну, что ж, давай сыграем.
Это была самая необычная из наших партий. В тот вечер я наконец-то завладела инициативой. Взяла его ферзя, и в тот же миг сладкое чувство успеха охватило меня.
— Ну вот, — сказал он шутливо, — теперь я попался… если только ты будешь внимательна.
Игра продолжалась уже час, но всякий раз, как я намеревалась сделать победный ход, ему удавалось обойти меня.
И все же я вынудила его сдаться.
— Мат! — воскликнула я.
Линкс откинулся, с показным испугом глядя на доску, и я сразу поняла, что он просто подыграл мне, как мой отец.
— Вы нарочно это сделали, — с укором сказала я ему.
— Ты так думаешь? — спросил он. Я смотрела в его необыкновенные глаза и не знала, что ответить.
Несомненно, наши отношения изменились.
В комнату Аделаиды, где я шила, вошла Джессика. Она села рядом, глядя на меня.
— Ты пришла послушать книгу? — спросила я — Аделаида занята сегодня, поэтому я не буду читать.
— Значит, мы можем поговорить, — сказала Джессика. — Ты оказываешь на него сильное влияние, — продолжала она.
Разумеется, я знала, о ком идет речь, но сделала вид, что не понимаю.
— Он меняется в твоем присутствии. Он никогда не бывает таким с другими, разве что со Стирлингом.
— Стирлинг — его сын, — заметила я. — А ко мне он относится как к дочери.
— К Аделаиде он так не относится, — сказала она торжествующе. — И никогда не относился. А ради тебя он убил человека.
Мне стало не по себе.
— Об этом не говорят.
— Тем не менее, это произошло.
— Растения не вянут, если их все время поливать, — сказала я. — Так и с воспоминаниями. Если они приятны, их хранишь, если нет — стараешься забыть.
— Ты говоришь умно, — сказала она. — Может быть, это и так. Не знаю, была ли она умна.
— Кто?
— Та женщина в Англии. Бедняжка Мейбелла была неумна. — Хитрый огонек загорелся у нее в глазах. — Ты знаешь, он ей изменял. И не только со мной, были и другие.
Тогда я поняла, что Джессика испытывает к Линксу. Он был ее любовником. Всю жизнь над ней властвовало это двойственное чувство — любовь-ненависть. Любила и ревновала Мейбеллу, любила и ненавидела ее мужа.