- Но все же вы не объяснили, почему человек ваших способностей плотничает на корабле.
- Здесь я могу продолжать свои эксперименты.
- Вы хотите сказать, что образцы полученной протоплазмы плавали на «Макманусе»?
- Именно так.
- А сейчас они очутились в океане?
- Конечно.
- И что теперь будет?
- Не знаю. Это один из моих последних образцов, далеко превосходящий первые.
- Что, если с него начнется новая цепь эволюции?
- Не исключено. Что ж тут такого?
- Но это может привести к какой-нибудь страшной катастрофе. Вы, ученые, должно быть, не понимаете, как опасны эти ваши вмешательства в природу! - воскликнул я, охваченный гневом. - Вашими экспериментами и атмосферу можно сжечь, и все живое потравить газом!
Поразительно, но он не усомнился в подобной вероятности.
- Разве можно допустить, чтобы кто-то вершил судьбу всей природы, предоставить ему власть над мирозданием! - вскричал я.
- Ну, шансов, что мир погибнет по чьей-то прихоти, не много. - И вместо того чтобы продолжить разговор, он погрузился в раздумье.
Бейстшоу часто так задумывался, словно меня и вовсе не было рядом. На лице его отражалась мысль - мрачная и одновременно притягательная. Она и меня увлекала своей непредсказуемостью, заставляя гадать, над чем же он там размышляет. Он по-прежнему исподтишка наблюдал за мной, фиксируя каждое движение, но временами надолго замолкал, каменея, превращаясь в недвижную и безответную глыбу, неподатливый кусок металла. И тогда я начинал волноваться.
Проходили дни, а молчание не прерывалось. Странная, поразительная перемена: вначале не закрывать рта, ошеломляя потоком слов, и вдруг замолчать, замкнуться в себе. Какая там скука! Если так пойдет, то скоро и я окоченею и стану таким же жестким, как древесина нашей шлюпки. Но я и сам был виноват. «У тебя лишь один собеседник, с единственной душой в мире ты можешь сейчас общаться, так в чем же дело? Почему ты не знаешь, как завести разговор? Душа твоего ближнего схожа с твоей, ведь лев подобен всем прочим львам, а здесь вас всего двое и можно говорить начистоту и о самом главном. А ты мнешься, и это, между прочим, большое твое упущение».
Лежа ночью на дне шлюпки, я увидел странный сон: плос- костопая и курносая старуха в шлепанцах клянчила у меня милостыню. Я поднял ее на смех:
- Ах ты, старая пьяница! У тебя же сумка набита банками с пивом! Слышно, как они там звякают!
- Нет, это не пиво, это жидкость для мытья стекол, швабры и прочее, нужное мне для работы. Ведь я дала обет каждый день мыть во славу Божию сорок - пятьдесят окон. Так неужели и продыху не знать: дай денежку, помоги!