Хотя король был австрийцем, она сочла знаменательным, что рос он в Германии.
Осторожно наводя справки, она выяснила, что число австрийцев при дворе, хотя и значительное, уступало числу немцев, и что почти все офицеры в армии были немецкого происхождения.
Лишь одно ее утешало: она не только превосходно знала немецкий, но уже неплохо овладела славонским.
Однако она осмотрительно умалчивала об этом в беседах с послом, который при каждой их встрече осведомлялся, как продвигаются ее занятия.
Она инстинктивно понимала, что он предпочтет услышать отрицательный ответ.
— Меня поражает, ваше высочество, — сказал он, — что вы находите время среди хлопот с вашим приданым на эти уроки и тратите на них силы, которые нужны вам для стольких других дел.
— Я нахожу их очень интересными, ваше превосходительство, — ответила Хиона. — И, как вам известно, мой отец очень интересовался историей Балкан, и я знаю, он не одобрил бы, если бы я не старалась познакомиться со Славонией поближе. А там, конечно, есть много книг, не переводившихся на другие языки.
Посол засмеялся язвительным смехом.
— Книг? — повторил он. — Сомневаюсь, что вы найдете хоть что-нибудь интересное, поскольку славонцы — народ необразованный, а по моему мнению, и чуждый цивилизации.
Хиона промолчала. Она знала, что это ложь.
От капитана Дариуса она слышала, что некоторые славонские поэты получили признание в других странах.
И они обладали собственной культурой, которая, хотя в последнее время и подвергается гонениям, вызывала интерес и уважение у многих иностранных ученых.
Она потребовала от капитана объяснение слова «гонения».
— Вы хотите сказать, — осведомилась она, — что ваши люди искусства, ваши художники и писатели не находят поддержки?
Капитан Дариус ответил, понизив голос:
— Не просто не находят поддержки, ваше высочество, но им всячески препятствуют продавать свои творения, будь то картина, роман или стихи, за пределы страны.
— Не могу поверить! — вскричала Хиона.
Но она знала, что капитан Дариус говорит правду, ничего не преувеличивая.
Три недели, отведенные ей для приобретения приданого, подходили к концу, и теперь посол взял на себя остальные приготовления, держась властно и безапелляционно.
Хиона чувствовала себя новобранцем, которого гоняют по плацу.
— Это нестерпимо, мама! — возмущенно жаловалась она матери.
Принцесса Луиза сказала только:
— Милочка, прошу тебя, не восстанавливай его против себя. Согласна, он очень трудный и довольно неприятный человек, но в будущем тебе придется держаться дипломатично и с ним, и с такими, как он. Ты допустишь большую ошибку, если позволишь, чтобы его величеству посылались неблагоприятные отзывы.