— Вместе с тем, — задумчиво произнес граф, — людям покажется очень странным, если я не преподнесу тебе какое-либо украшение.
— В этом нет никакой надобности… — попыталась возразить девушка.
— И вот что я решил, — продолжал граф, не обращая внимания на ее слова. — Ты можешь взять в подарок от меня тот венок полевых цветов, который твоя бабушка носила совсем еще юной девушкой.
У Эльмины от радости перехватило дыхание. Именно эту семейную драгоценность она любила больше всего и всегда ею любовалась.
Но венок постоянно хранился в сейфе, и она никогда ни на ком его не видела.
Графиня предпочитала надевать более внушительную диадему, а граф всегда опасался, что из венка могут выпасть камни, а ему совсем не хотелось рисковать ими.
Теперь, слушая отца, Эльмина поняла — именно этого ей не хватало в свадебном наряде.
Венок из полевых цветов искусно выполнил некий знаменитый ювелир восемнадцатого столетия.
В семье хранился портрет ее бабушки в двенадцатилетнем возрасте, на котором она изображена в этом венке.
— Ты не мог сделать мне лучшего подарка, папа! — воскликнула Эльмина. — Спасибо тебе, огромное спасибо!
Граф был немного обескуражен ее реакцией, но решил послать венок вместе с остальными подарками, которые она получила, в Фалькон, где они будут выставлены на обозрение гостей во время приема в честь свадьбы.
Эльмина, однако, успела извлечь венок из отделанной бархатом коробочки, прежде чем тот успел покинуть дом.
Ей удалось надеть венок под фату, и никто не узнал, что она не намерена появиться в церкви в одной из диадем Фальконов.
Была и другая проблема, связанная с букетом.
Мама настаивала, чтобы она несла букет, который садовники графа составят из белых гвоздик и лилий.
Но пока маркиз все еще находился в Лондоне, Эльмина съездила верхом в Фалькон, никому не сказав об этом.
Она поставила свою лошадь в конюшню к Хагсону.
Тот радостно приветствовал ее.
— Мы решили, что вы позабыли нас-то, ваша светлость!
— Вы не станете так говорить, когда будете видеть меня каждый день, — улыбнулась Эльмина. — Тогда, возможно, вы от меня устанете!
— Как можно, ваша светлость! — запротестовал Хагсон. — Тут есть несколько новых лошадок, могу показать вам, уж точно, вы признаете их лучше тех, что прежде у нас бывали.
— Не может быть!
Она пошла вдоль стойл, осматривая новоприбывших лошадей и обсуждая их в деталях с Хагсоном, одну за другой.
Затем она пошла в сад, к главному садовнику Лестеру.
С ним она тоже была хорошо знакома по прежним посещениям.
Решив, что девушка хочет посмотреть на орхидеи, которыми он собирался украсить зал для приемов, Лестер гордо сказал с шотландским акцентом: