Возвращались мы поздно, с тяжелой сумкой, которую несли по очереди.
А через два дня меня вызвал директор училища. Он сидел в келье вроде нашей, только попросторней, конечно, и посветлей, да еще у него была красивая в расписных изразцах печь. Должно быть, раньше тут жил архимандрит или другой монастырский начальник. Кроме директора в кабинете были Викентий Львович и Людмила Егоровна.
Я поздоровался. Директор хмуро кивнул и ничего не сказал.
Викентий Львович взял меня за руку у самого плеча и подтолкнул к директорскому столу. Пальцы у него были железные.
— Отвечай! — сказал Викентий Львович.
— Что отвечать?
— Худо дело, брат. — Директор покачал головой.
— Какое дело?
Викентий Львович отбежал от директорского стола к двери и оттуда закричал:
— Говори! Говори!
Я не знал, что говорить, и молчал.
Тут в разговор встряла Людмила Егоровна.
— Со склада пропали десять одеял.
— Ну, — говорю.
Викентий Львович снова схватил меня своими железными пальцами — грабастая у него была рука!
— Ты отвечай.
— А что отвечать?
— Дмитрий, — сказала Людмила Егоровна ласково и зло. — Перед тобой взрослые люди. Если мы спрашиваем тебя, значит, у нас есть что спросить. Ты отвечай.
— Я не знаю, что отвечать.
— Сегодня Викентий Львович был в Кошелевке. Ему сказали: приходил ремесленник по имени Митя, брал сало и брагу. Брал ты сало?
— Брал.
— Вот видишь, а ты не хочешь с нами говорить.
— Я хочу.
— Значит ты брал сало у крестьян?
— За ними был должок.
— Куда одеяла делись? — крикнул Викентий Львович.
— Я не знаю.
— Дмитрий, — сказала Людмила Егоровна. — Ты же взрослый и умный мальчик. Смотри, что получается: ты приходишь в деревню, а незнакомые люди дают тебе продукты. Так?
— Так.
— А теперь скажи: за что тебе их дают?
— За ними был должок.
— Какой должок?
— Ну, ребята собирают хворост, колют дрова... Мало ли что!
— Не валяй дурака! — Викентий Львович схватил меня за плечо. — Видел, как брали одеяла?
— Нет.
— Ну, хорош! — Викентий Львович развел руками. — Ничего он не видел, ничего не знает.
Директор сидел за столом и молчал.
— Не надо таиться, — сказала Людмила Егоровна, — не надо ничего скрывать. Тебя потом совесть будет мучить. Ты расскажи все, и тебе станет легче. — Она быстро заходила по комнате. — Я понимаю, ты не хочешь подводить ребят. Тебе кажется, что ты поступаешь как настоящий друг. Но это ложная дружба. Надо всегда говорить честно.
— Я честно говорю.
— Нет, ты не хочешь признаваться. Но я тебе обещаю, Митя, что никто ничего не узнает. Нам важно выяснить, кто украл одеяла.
— Я не крал.
— Да погоди ты! Ну чего заладил: «не знаю», «не крал»... Ты подумай, Дмитрий, что происходит. Идет война, трудная, кровопролитная война. Ваши отцы воюют, а вы...