С колотящимся сердцем она приблизила голову к двери. Голоса были приглушенными, но ей удалось расслышать некоторые слова вроде «неподходящая» и «неприлично». Потом громкое Рафаэля: «Никто никогда в это не поверит!» и ответ Троя: «Почему бы не спросить ее?»
Раздался звук отодвигаемого стула, и Наташа, проворно отскочив от двери, поспешила на кухню. Ей еще нужно успеть испечь пирог, прежде чем отправляться за Сэмом.
Через полчаса Наташа переоделась в голубой свитер, подчеркивающий цвет ее глаз, и старые джинсы, расчесала волосы и заплела их в обычную французскую косичку. Ее пальцы задержались на маленьком тюбике блеска для губ, который она, повинуясь какому-то импульсу, купила, но еще ни разу им не пользовалась.
Так почему же он привлек ее внимание сейчас? Имеет ли это отношение к тому, как двое мужчин смотрели на нее в кабинете — или, точнее, не смотрели? Словно она была старым предметом мебели, надежным и удобным, но не из тех, которыми хвастаются перед гостями.
Наташа с вызовом открыла тюбик и нанесла на губы немного пахнущего клубникой блеска.
Послеобеденное небо было ясным и голубым, а деревья щеголяли всеми оттенками бронзы, багрянца и золота.
Улица рядом со школой была заставлена роскошными машинами — сюда привозили детей со всех концов столицы, и Наташа не уставала благословлять свою счастливую судьбу, что живет достаточно близко, чтобы дойти пешком.
— Maman! — крикнул Сэм, подбегая к ней вместе со своим другом.
— Привет, дорогой. — Наташа повернулась к приятелю сына. — Здравствуй, Серж. Как дела?
— Tres bien, merci![2] — ответил Серж с серьезной уверенностью, которой научился у своего отца
дипломата.
— Вот и отлично, — сказала она, и все трое зашагали домой по привычному маршруту, пролегающему мимо самого красивого в округе каштана. Сэм с Сержем насобирали блестящие коричневые плоды.
— А Рафаэль дома? — спросил Сэм, когда они пошли дальше.
— Да, но, наверное, будет занят, дорогой.
— Понятно.
Мальчики немного повозились в саду, потом пришли в дом ужинать. Поскольку на дом им ничего не задали, Наташа оставила их играть в какую-то сложную игру с военными кораблями, гадая, не хочет ли Рафаэль, чтобы она приготовила ему ужин, когда чуть не столкнулась с ним нос к носу.
— Ты-то мне и нужна, — угрюмо пробормотал он.
Непохоже, судя по голосу. И почему он смотрит на нее так, будто никогда раньше не видел? Черные глаза, блестящие и пронизывающие, сузились, пробежавшись по ней, будто оценивали ее на предмет чего-то — но чего?
Наташа с тревогой ощутила, как соски напряглись и натянули кружево бюстгальтера, а щеки залил румянец.