Она сглотнула.
— Да!
Он обхватил ладонью одну мягкую грудь, большим пальцем начав дразнить затвердевший сосок сквозь тонкую ткань платья, и трепет наслаждения пробежал по ее телу.
— Это тоже?
Она закрыла глаза.
— Да!
Наташа безумно хотела того, к чему все шло. Прикосновения Рафаэля воспламеняли и провоцировали, и ее вдруг наполнило нетерпеливое желание тоже дотронуться до него. Осмелиться почувствовать его так, как он чувствовал ее. Она скользнула ладонями вниз, по его груди, по крепкому торсу. Рафаэль одобрительно застонал.
— Ancora di piu. Еще! — хрипло перевел он и снова застонал, когда ее пальцы пробежали ниже и на мгновение замерли, словно проверяя его вес, словно она оценивала его тело. И эти интимные прикосновения делали Рафаэля таким твердым, что он боялся взорваться прямо здесь и сейчас, в темноте алькова.
Рафаэль приблизил губы к ее уху, к ароматным ярким волосам. Куда же подевалась его маленькая серая мышка?
— Сними трусики, — пробормотал он.
Она покачала головой.
— Нет.
— Почему?
— Это… неправильно. Мы… не… должны.
— Не должны?
— Н-нет!
Но Наташины действия опровергали слова, и он втайне улыбнулся, а затем протянул руку, чтобы поднять вверх тонкую ткань платья, скользнув ладонью по прохладному шелку бедра. Эти движения были для него естественны, как дыхание. Как и ее реакция. И дрожь. И тихий вскрик, когда кончик его пальца коснулся ее самого чувствительного, женственного места.
— Ты уверена, что не должны? — подстрекал он, провоцирующее убрав палец, и услышал ее приглушенный всхлип возражения.
— Нет… то есть да… то есть…
Но Рафаэль точно знал, что она хочет, и потянул узкую полосочку ткани вниз.
В этот момент раздался низкий звон колокола.
Они оба застыли, и Наташа попыталась вырваться, но он крепко держал ее.
— Пусти меня!
Чувствуя головокружительный запах ее желания, Рафаэль коснулся губами ее уха.
— Позволь мне вначале взять тебя.
Не ужасно ли, что часть ее затрепетала от этого возмутительного требования. Но может, ей следовало быть благодарной за то, что он сказал это, — поскольку хотя Наташа и была очень возбуждена и до боли хотела его, то, как сексуально и… прозаично он заявил о своем намерении, привело ее в чувство.
На этот раз, подогреваемая негодованием и боязнью, что кто-то может на них наткнуться, Наташа все-таки высвободилась из его объятий.
— Рафаэль! Мы должны остановиться! — И она начала поспешно поправлять одежду.
Он надменно вскинул брови.
— Почему?
— А ты как думаешь? Потому что наш хозяин зовет нас к обеду и ждет нас!
Он пожал плечами:
— Заид поймет.
По какой-то причине эта небрежная отговорка оскорбила ее еще больше.