Уже тогда, когда Нонна привела Соколовского к себе и спрятала его, оба поняли, что они созданы друг для друга. Он ничего тогда от нее не утаил, все о себе рассказал, и она пообещала достать ему паспорт. Достала, продав дорогой фамильный перстень, заплатила кому-то в полиции и принесла паспорт на чужую фамилию - Соколовского. Имя не изменила, фамилию сама придумала. Она и одежду купила. Он собирался покинуть Владимир, как только отрастут волосы, усы и борода.
"Я поеду с тобой", - решительно сказала она.
"Любимая, - возразил он с грустью, - что ты будешь делать рядом со мной?"
"То же, что и ты. Заменю тебя, если надо будет. Бомбу вместо тебя кину".
"Готова на смерть пойти?"
"Готова. А чтобы не судили и не повесили, кину бомбу рядом с собою, чтобы и самой погибнуть".
"Ты не за идею мою готова принять смерть, а из любви ко мне".
"Ну и что ж. Я люблю тебя. Ты и я - одно целое".
"Но моя судьба - судьба обреченного человека. Мы с тобой не можем иметь семью, растить ребенка. У меня другая цель в жизни - борьба за волю народа, и я посвятил жизнь только этой цели".
"Любимый, и я посвящу жизнь только этой цели. Знаешь, я предчувствую, что мы оба погибнем. И ничего от нас не останется. Давай я рожу тебе двойню. Мы погибнем, а они будут жить вместо нас".
"Я не могу жениться. Мы, революционеры, дали клятву не заводить семью и детей. Не могу стать твоим мужем и еще по одной причине: у тебя есть большой недостаток".
"Какой?"
"Ты слишком для меня молода. Я вдвое тебя старше. Через несколько лет я буду старик".
"Дурачок, - обиделась она. - Я тебя люблю, а это главное".
И из Владимира они вместе поехали в Петербург. Дома Нонна сказала, что едет туда учиться. В Петербурге встретились с нужными ему людьми, которые категорически приказали Силаеву, теперь уже Соколовскому, немедленно покинуть Петербург, выехать в целях безопасности в Черниговскую область, там устроиться на работу в тихом, глухом месте и не очень показываться на люди. Все задания, сведения, связь будут идти к нему из центра.
Так они оба очутились в Конотопском уезде и живут тут больше года. Соколовский снял для Нонны квартиру в доме Потапенко, а сам нанялся в Корольцах в экономы. Нонна жила в Конотопе - квартира была им нужна и для конспиративных встреч и для связи - а Соколовский при малейшей возможности к ней приезжал. Нонна стала его alter ego - вторым "я", приняла его идеи, убеждения, привычки, даже вкусы, все приняла, как вода принимает форму сосуда, в который ее налили.
С того дня, как судьба свела Соколовского с Нонной, он исподволь, незаметно сам стал меняться. Он почувствовал себя счастливым, довольным, полным гармонии и душевного равновесия, у него появилась излишняя сострадательность и жалость, крепла жажда жизни, хотелось, чтобы век его был долгим, он стал отгонять от себя мысли о своей обреченности и неизбежности преждевременной насильственной смерти, предначертанной всем террористам. Готовность отдать в любую минуту жизнь за свою идею ослабла, все больше брало верх здравомыслие, даже возникло сомнение в том, что до тех пор казалось твердым и неколебимым. И причиной этому была она, Нонна, ее любовь. Рядом с ней хотелось жить, наслаждаться ее любовью, фанатической верностью, в которой они поклялись друг другу.